Москва - столица

А еще раньше, в XIV в., стоял здесь женский Алексеевский монастырь. Находился он в относительной безопасности, потому что дорога неприятелей от брода к городу, к Кремлю лежала через сегодняшний Арбат. Начало Остоженки, как стала называться улица с XVII в., терялось в топком разливе ручья Чарторыя. После уничтожившего почти весь город страшного Всехсвятского пожара в июне 1547 г. монастырь был переведен в Кремль, но на его месте в 1584 г. появился новый — Зачатьевский. Покровителями монастыря становятся с первого же года своего правления царь Федор Иоаннович с царицей Ириной Годуновой, надеявшиеся на появление у них потомства. От него сохранились любопытная по архитектуре надвратная церковь и фрагменты стен, у которых ополченцы Д.М. Пожарского отразили в августе 1612 г. попытку интервентов прорваться в Кремль. Память о монастырской слободке по-прежнему живет в сплетении Зачатьевских переулков.

Тогда как большинство улиц, отходивших от Кремля, имели своим продолжением главные дороги Московского государства, будь то Тверская, Дмитровка или Ордынка, Остоженка оставалась дорогой «потаенной». По берегу реки шла она к Лужникам, чтобы через тамошний брод привести к старой Смоленской дороге. Но как раз потому, что существовали в том же направлении куда более оживленные тракты, Остоженка не стала ни бойкой проезжей, ни торговой улицей. И все же в связи с нею мелькают в истории многие имена: в 1665 г. царя Алексея Михайловича, а в 1683 г. его сыновей Ивана и 10-летнего Петра I, бывавших по разным причинам на старой улице. Долгое время кончалась она по нынешней нечетной стороне Остоженским государевым конюшенным двором, а по четной — «светлицами Остоженских государевых конюшен», на смену которым пришли казенные магазины, а в 1832—1835 гг. один из интереснейших памятников русской архитектуры — Провиантские склады, построенные по проекту В.П. Стасова архитектором Ф.М. Шестаковым.

Топонимика города — как мало уделяем мы ей внимания и как много она способна рассказать о прошлом Москвы! Каждое название — это страница истории, живой, не абстрактной, происходившей именно здесь, на этой улице, по которой мы ходим каждый день, или даже в доме, где мы живем. Хрестоматия, в которой все страницы разные, но ни без одной нельзя обойтись.

Две первые московские квартиры В.И. Сурикова. Одна — в снесенном для разбивки сквера у Кропоткинских ворот угловом доме (с июля 1877 г.), другая — в доме № 6 (с ноября 1877 г.). Художник заканчивает единственную в своей жизни заказную работу «Вселенские соборы» — для Храма Христа Спасителя и начинает готовиться к «Утру стрелецкой казни». «Я как в Москву приехал, прямо спасен был, будет он вспоминать впоследствии об этих первых месяцах. — Старые дрожжи, как Толстой говорил, поднялись... Решил «Стрельцов» писать. Задумал я их, когда еще в Петербург из Сибири ехал. Тогда еще красоту Москвы увидал. Памятники, площади — они мне дали ту обстановку, в которой я мог поместить свои сибирские впечатления».

Предельно скупой на слова и письма, Суриков пишет матери и брату в Красноярск, чтобы прислали немного, хоть 2— 3 фунта, его любимого сибирского лакомства — сухой черемухи. На Остоженку, в дом Чилищева, «меблированные комнаты, в № 46». Строки от декабря 1877 г.: «Живу еще в Москве и работы мои кончаю... Не пошлете ли вы с попутчиком или по почте, смешно сказать, сушеной черемухи?! Здесь все есть: и виноград, и апельсины, и сливы, и груши, а ее, родной, нет!!!»

Маленькие особнячки, отдельные почти дворцовые здания, постепенно появляющиеся доходные дома, и в этом сплаве времен удивительно остро ощущается архитекторами чувство единого живого целого. Не потому ли, что новые постройки нанизывались на нить старого ожерелья домов осторожно, с оглядкой друг на друга, нигде не нарушая исконного московского принципа периметральной застройки квартала.

В доме № 7 в конце 80-х гг. XX века поселится А. Е. Архипов. В его жизни это решающий рубеж. Он заканчивает занятия в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, с 1889 г. начинает выставляться на передвижных выставках, в 1891 г. становится членом Товарищества передвижников. Его талант вызывает самые сочувственные отзывы товарищей, а картины «На Волге», «Деревенский иконописец», «В мастерской масок» и особенно «На Оке» — восторженную поддержку передовой критики. У Архипова нередко бывают его любимый учитель В.Д. Поленов, к кружку которого он принадлежит, товарищи-художники С.А. Виноградов, Е.М. Хруслов, Сергей Иванов. «Удивительную душевную ясность мне эти годы принесли», — повторял уже в старости Архипов.