Москва - столица

Но, пожалуй, одна только Екатерина Петровна знала, как много и часто помогал муж нуждающимся студентам, какие средства жертвовал на военно-санитарные отряды, научно-медицинские общества и научные журналы. По завещанию Григория Антоновича полмиллиона рублей были направлены на строительство народных училищ в Саратовской губернии: не унаследованные деньги — заработанные тяжким трудом и талантом. Не случайно Чехов писал о своем университетском учителе: «Из писателей предпочитаю Толстого, из врачей — Захарьина».

После смерти мужа Екатерина Петровна вместе с дочерью, Александрой Григорьевной, делает большой вклад в собрание Музея изящных искусств, дарит семейную коллекцию пластики эпохи Итальянского Возрождения, а в Захарьине-Куркине строит бесплатную больницу для бедных. Начатое в 1909 г., строительство было закончено в канун первой мировой войны, причем по проекту живописца и историка искусств И.Э. Грабаря. Одним из исполнителей воли Екатерины Петровны стал ученик ее мужа профессор В.Ф. Снегирев, основоположник гинекологии как самостоятельной отрасли русской науки. «Мне хотелось по возможности доделать то, что не удалось исполнить покойному Григорию Антоновичу», — напишет Екатерина Петровна.

Сегодня в доме, выстроенном по проекту Грабаря, находится Городская туберкулезная больница. Имена из истории вычеркнули, но само доброе дело продолжается.

Морозовы: мать и дочь

Кто из москвичей не слышал о знаменитых фабрикантах Морозовых? Предпринимательская и благотворительная деятельность Саввы и Сергея Тимофеевичей коснулась многих сторон жизни города. Но что мы знаем о женской половине этой семьи?

Удивительное сочетание образованности и склонности к суевериям, религиозности и свободомыслия, романтизма и предельной деловитости отличало супругу Тимофея Саввича Морозова — Марию Федоровну — урожденную Симонову. В ее двенадцатикомнатном доме в Большом Трехсвятительском переулке не было электрического освещения, поскольку хозяйка считала его бесовской силой. Никогда не пользовалась она ванной — из боязни простуды; купание заменялось протиранием одеколоном. Чтение далеко не благочестивых романов спокойно совмещалось с глубокой набожностью; зимний сад, который Мария Федоровна предпочитала прогулкам под открытым небом, соседствовал в доме с молельней, где служили священники Рогожской старообрядческой общины. Все деловые вопросы решались Морозовой на дому, в специально отведенные для этой цели приемные часы. Благотворительность была частью ее жизни и осуществлялась под неусыпным контролем. Копейка, украденная в таком деле, представлялась Марии Федоровне худшим из преступлений («У Бога украдено», — говорила она).

Фасад дома И.Е. Цветкова на Пречистенской набережной, построенный по рисунку В. Васнецова. 1900-1901 гг.

По настоятельному совету жены Тимофей Саввич, после известной стачки на Никольской ткацкой фабрике, организовал акционерное общество, оказавшееся в руках клана тех же Морозовых. Она же убедила мужа пожертвовать большие средства на строительство здания гинекологической клиники на Девичьем поле. После смерти супруга, когда все дела перешли в ее руки, Мария Федоровна открывает в Москве Биржу труда и финансирует строительство Марфо-Мариинской обители Труда и Милосердия на Большой Ордынке. Она поддерживает дочь Юлию в ее благотворительных проектах и сыновей в их увлечении искусством. Савва Тимофеевич, как известно, помогал Художественному театру, Сергей Тимофеевич создал первый в России музей народных ремесел — Кустарный, у Никитских ворот, позднее перенесенный в специально выстроенное здание в Леонтьевском переулке. «Деньгам умный ход давать нужно», — любила говорить старая, как ее называли, Морозова.

Подростки-рабочие на мощении улицы

Сестра Саввы и Сергея, Юлия Тимофеевна, отличалась не меньшей деловитостью. И все, что предпринимала, проводила в жизнь быстро и под личным присмотром. В Москве шутили: «Пустое это дело — пытаться утаить копейку от Юлии Тимофеевны...»

Постоянные трудности испытывала так называемая черно-рабочая больница, предназначенная для наименее обеспеченного населения. Ее отделения располагались в нескольких местах. Хуже всего обстояли дела у Старо-Екатерининской больницы, что на 3-й Мещанской (ныне ул. Щепкина, 61/2). Хотя в 1877— 1881 гг. на средства жертвователей удалось построить целый больничный городок (кстати, отмеченный медалью на Международной выставке в Брюсселе), деревянные корпуса быстро ветшали и постоянно требовали ремонта. В мае 1907 г. Юлия Тимофеевна берет на себя строительство каменного корпуса для хронических больных, выделив на это 5 тысяч рублей (не считая средств на необходимое медицинское оборудование). Исполнение замысла поручается городскому архитектору А.И. Роопу и архитектору А.И. Герману. Одновременно она дает 10 тысяч на переоборудование родильного приюта.