Мост четырех ветров

А вот не отвечу. Во-первых, языком шевелить лень, а во-вторых… Даже когда я его доводила, не думала, что он так сорвется. Расчетливый, на тридцать три хода вперед все продумывающий Ленар… Сорвётся, подставится по полной… Приятно-то как!

— Кель, — повторяет он звонким от отчаянья голосом. Сообразив, торопливо отвязывает мне ноги, потом руки и охает, увидев, во что они превратились. Правильно, я еще в карнелене их не пожалела, да и потом выдиралась на совесть. А кожа у меня нежная до неприличия… Когда связывал — под манжетами не видно было…

— Где у тебя аптечка?

Сев, сдираю платки с щиколоток, комкаю штаны с бельем, зашвырнув их в угол, и опять падаю на постель, глядя в потолок. Я уже этот дурацкий барельеф, изображающий взятие какого-то города, по памяти могу нарисовать.

— Не скажешь, где аптечка, позову целителя.

— Насилие — двадцать лет каторги, — разлепляю я губы. — А над членом императорской семьи — даже не знаю. Прецедентов не было.

— Плевать, — отзывается он, снова беря мои распухшие окровавленные запястья в ладони. — Я как-то и не думал, что обойдется. Ну, так что?

А ведь и правда, не думал. И пойдет за целителем, зная, что мои вылеченные на полчаса раньше ссадины будут стоить ему смертного приговора? Ох, Ленар… То ли ты изменился, то ли я чего-то не разглядела в тебе тогда. То ли ты опять со мной играешь, что вернее.

— Шкатулка в ванной, — ровно отзываюсь я.

От липкого зеленого желе боль моментально уходит, сменяясь приятным освежающим покалываньем. Заодно Ленар проходит зельем по царапине на ноющей скуле и пытается тронуть мазью губы.

— Не смей, — шиплю, отдергивая голову. Всю расслабленность как волной смывает при одном воспоминании. Ясно, почему он меня поимел — сама нарвалась, чего скрывать. Но целовать при этом! — Все, успокоил совесть? Теперь пошел вон! Дальше я сама. И можешь не переживать насчет последствий: спишем на то, что я тебя спровоцировала. Еще и удовольствие получила. Как ты и хотел.

— Кель…

Ну чего тебе еще? Ведь понимаешь, что ничего я тебе не сделаю. Тогда не сделала! А ведь с ума по тебе сходила. Добивалась, стелилась, едва в ногах не валялась. Тебе нужна была карьера, службе безопасности — рычаг управления взбалмошной девицей, оппозиции — фигура для игры. Да вы все играли — и только я ходила пьяная от счастья и ела у тебя из рук любую ложь. Узнав — не убила. Разве что сама немного умерла… И сейчас прощу.

— Уйди, Ленар. Ты можешь просто уйти?!

Голос срывается. Меня начинает трясти. От злости на него и на себя, от унижения и стыда за непрошеное наслаждение — да от всего, что мы устроили этой ночью. Вместо ответа меня сгребают в охапку, закутывают в покрывало — сговорились они, что ли? — прижимают к широченной уютной груди. И шепчут, шепчут сквозь странные всхлипы. Не знай я Ленара, приняла бы эти всхлипы… А знаю ли я его?

— Кель, девочка моя. Прости… Милая моя, ненаглядная… Я скотина, знаю. Очень больно? Я не хотел — так. Клянусь, не хотел. Кель… Ты же не знаешь… Ты ничего не знаешь… Я хотел тебе рассказать, правда…

— Что тебе обещали, Лен? — тихо спрашиваю я.

Он замолкает. Потом отвечает, так же тихо, словно кто-то может нас услышать.

— Как ты и сказала. Место в Малом Совете. И все остальное по списку. Даже подробные инструкции дали. С учетом твоего психотипа и всего… остального.

— Куда целовать, как иметь и что при этом говорить? — лениво любопытствую я. Лежать у Ленара в объятиях приятно. Тепло и странно надежно. — А черный карнелен эти инструкции тоже включали?

— Нет.

— Это ты зря… Наши аналитики плохого не посоветуют. Они же меня наизусть знают. Я бы наверняка повелась. Дурак ты, Лен.

— Вот с этим не поспоришь, — невесело усмехается Ленар. Его дыхание греет мне макушку, а пальцы тихонько гладят спину — в точности, как я хотела, только этого уже… маловато, что ли? Ох… Не хочу. Нет, нам с ним всегда было мало одного раза, но… Не хочу! Он меня предал. Дважды предал, согласившись на эту мерзость второй раз. И хочу я не его, а просто тело, разгоряченное танцем и первым разом, требует свое.

— Кель… Хочешь, уеду с тобой в метрополию? Брошу службу, вернусь в семейное дело…

У меня даже дыхание перехватывает. Кто из нас сошел с ума? Поднимаю голову и заглядываю в совершенно непроницаемые глаза. Смотрю, как шевелятся его губы:

— Мне плевать, с кем ты спишь. Я даже с этим… твоим постараюсь смириться. Нет, погоди! Ладно, он тебе дорог. А у меня нет права… У меня ни на что нет права. Я просто хочу, чтобы ты была рядом. Хотя бы иногда. Чтобы ты была, понимаешь?

— Лен, тебя же по стенке размажут. Ты соображаешь, что говоришь? После всего сегодняшнего да такой выкрутас.

Он пожимает плечами.

— Ну, размажут, так размажут. Хотя вряд ли. В долгосрочной перспективе рядом с тобой я им выгоден.

— Это если я тебя не убью после сегодняшнего, — сообщаю задумчиво.

— Само собой, — соглашается Ленар. — А ты собираешься?

— Не знаю. Ночь еще не кончилась. Смотря как будешь вину заглаживать.