Мосты (ЛП)

Он колебался, размышляя, стоит ли звонить Скалли или заглянуть к ней. Она вернулась к себе около двадцати минут назад. Никто из них не ужинал, а ему нужно было сообщить ей об их новых планах на утро. Однако ему показалось, что ей требовалось некоторое личное пространство, и к тому же загнанная глубоко внутрь обида требовала предоставить ей на этот раз сделать первый шаг к примирению.

В конце концов он написал ей, сообщая новости вместе с подробностями завтрашней службы.

Получив отрывистый ответ «понятно», Малдер плюхнулся обратно на чересчур жесткий матрас и уставился на потолочный распрыскиватель, проведя рукой по уставшим глазам. Черт. Черт, черт, черт.

***

К девяти утра Малдеру начало казаться, что он телепортировался обратно в 90-е. Скалли постучала в его дверь спозаранку, одетая в черный костюм и шелковую синюю блузку, и повела себя так, словно накануне между ними ничего не произошло, спросив, не хочет ли он пройтись до закусочной позавтракать. Когда они заняли сиденье у окна, она показала ему результаты своих изысканий по поводу странных явлений в округе Донья-Ана, а также научные исследования и разработки касательно полигона «Уайт Сендс» – по крайней мере то, что было общедоступно. Она склонялась к мысли, что радиация имела какое-то отношение к делам военных. Очевидно, она уже поговорила с Астером и выяснила, что полиция закрыла зараженную местность для публики, но до сих пор не понимала, из-за чего вообще возникла проблема. Сегодня днем у Астера была назначена по этому поводу встреча с посредником из Минобороны.

Где-то в нулевых Малдер и Скалли перестали «решать» свои личные проблемы, притворяясь, что их не существуют, когда возвращались к работе и возводили стены, помогавшие им отгородиться от запутанных эмоций и неудобных сложностей. Скалли перестала притворяться, что она в порядке, когда спала всего пару часов, и начала признаваться, если плохо себя чувствовала. Она перестала говорить, что не плакала, когда по следам на ее бледной коже было очевидно обратное. Он перестал давать ироничные и бессмысленные ответы, когда отправлялся в какую-нибудь дикую вылазку, и честно сообщал ей, куда направляется. Он перестал говорить, что может работать, когда у него явно был жар или мигрень. И вот сейчас они сравнивали записи по делу и жевали тосты, притворяясь, что не было тех несколько минут в грозе, когда они сорвали бинты со своих ран, оставляя их открытыми и кровоточащими.

Назад в 90-е. У Малдера кожа зудела от всего этого.

Но, по крайней мере, она все еще здесь.

Когда они вернулись к машине, Скалли сказала:

– Не возражаешь, если я поведу?

Он передал ей ключи, касаясь при этом ее ладони пальцами.

– Развлекайся.

Она села за руль, смотря прямо перед собой, и добавила:

– Ненавижу похороны. – Это было первое настоящее предложение, сказанное ею с самого утра.

– Думаю, тебе приходилось слишком часто их посещать, – просто ответил он.

Она чуть заметно кивнула и завела машину.

***

Похоронное бюро имени святого Хавьера в Лас-Крусесе было более современным зданием, чем церковь, в которую Скалли ездила накануне. Оно было низким и длинным для защиты от жары, но снаружи выглядело так, словно находилось в торговом центре на восточном побережье, не вписываясь в окружающий ландшафт. Бюро находилось недалеко от больницы, в которой лежал сын погибшего мужчины, из-за своей болезни отсутствующий на похоронах отца. Скалли надеялась, что они по крайней мере оставили какого-нибудь близкого друга семьи или родственника составить мальчику компанию. Его состояние вполне позволяло ему, чтобы понимать, что будет происходить сегодня.

Она изо всех сил пыталась отнестись к сегодняшнему событию с профессиональной точки зрения – осмотреться во время данного мероприятия для сбора информации, как она сделала бы на месте преступления. Она проявит должное внимание и сочувствие к членам семьи жертвы, однако останется профессионально отстраненной от происходящего. С годами эта часть работы давалась ей все сложнее, особенно после того как она побывала на похоронах своих отца, сестры, Эмили и даже Малдера – а теперь еще и матери. Может, Малдер был прав: она посещала их слишком часто.

Очередь приносящих свои соболезнования семье покойного тянулась через двойные стеклянные двери на нагретый на солнце тротуар, и Малдер со Скалли молча продвигались вперед. Без сомнения, хорошо, что Малдер был рядом с ней, время от времени касаясь рукой ее поясницы. Вчера им пришлось нелегко, и ей до сих пор было не по себе от бесконечных раздумий. Она знала, что сделать вид, будто ничего не произошло, не выход, но им нужно было раскрыть это дело за ограниченный промежуток времени, а она умудрилась поднять серьезную и болезненную личную тему.