Мосты в бессмертие

Журналист спешил к ней. Письмо Отто, запечатанное в голубой конверт, скрепленный пафосной сургучной печатью, он воздел к небесам, словно пылающий факел. Он говорил без умолку и так громко, что их хозяйка, угрюмая старуха, не снимавшая ни днем ни ночью своего клетчатого штопаного платка, высунула крючковатый нос за дверь.

– Аврора Орбан! – не унимался парень. – Я видел ваши фоторепортажи! Это шедевры! Настоящие шедевры! Зачем вам ограничиваться провинциальным Будапештом? «Берзен цайтунг», как это мелко! «Фелькишер беобахтер» – вот ваш уровень!..

Он наконец добежал до нее. Эсэсман неотступно следовал за ним. Где-то невдалеке громко хлопнула дверь. Эсэсман вскинул автомат.

– Держите же ваш пакет! – и Эдуард сунул послание ей в руки. – Поторопитесь же! Зовите ваших спутников. До Горькой Воды каких-нибудь тридцать километров. О, Горькая Вода! Это вам не Вар-р-рваровка! Это огромный город!

Эдуард хохотал и бегал вокруг «мерседеса». Заслышав немецкую речь, из хаты выползли сонный Курт, водитель и майор медицинской службы. Они в изумлении уставились на мотоцикл марки БМВ, на эсесовца с автоматом. Вечером старая хозяйка поведала им, что с начала войны в Варваровке не бывало ни немецких, ни венгерских войск. Варваровцы видели, как из поднебесья на их неубранные поля валились горящие самолеты, видели своих солдатиков, бежавших в сторону большого города Ростова-на-Дону. Забредали в Варваровку и беженцы да не задерживались. Да тут их и приютить-то негде. Да и чем прокормить-то? Хлеба осыпались неубранные, скот поотбирали красные командиры. Как зимовать самим-то? В отличие от Иванны старуха в клетчатом платке, с обычным для этих мест именем Анна Ивановна, по-простому и открыто смотрела в лицо Авроры, не поминала ни родичей, ни близких, хотя каким-то образом оказалась совершенно одна в большой, ухоженной хате. Огород вскопан, сарай чисто прибран и пуст. Отсутствие скотины Анна Ивановна объяснила грабительскими ухватками красноармейцев.

– И сами удрапали, и скотину увели, – сказала она коротко.

– Драпали? – рассеянно переспросила Аврора, раскрывая блокнот, в который аккуратно заносила незнакомые слова.

– Драпали, мать их драную, – подтвердила старуха.

«Драпали, драную…» – записала Аврора.

Беспечная и не привычная к оружию, Аврора часто забывала кобуру со своим «браунингом» то на лавке, то на сиденье «мерседеса». Вот и теперь Анна Ивановна тащилась к ним через посыпанный соломенной трухой двор, держа в руках портупею и кобуру. Раздался хлопок. Пуля взметнула в воздух фонтанчик соломенной трухи. Старуха отбросила в сторону портупею, проворно присела на корточки, накрыв голову смуглыми, морщинистыми ладонями, замерла. Аврора кинулась к ней, подняла с земли оружие, обернулась к эсэсману.

– Приказываю не стрелять! – вопил Георг Рерхен.

Непривычный к бегу он, неловко подпрыгивая, бежал к «мерседесу». За ним следовал встревоженный водитель.

– Вы целы, фройляйн? – причитал майор. – Приказываю опустить оружие! Здесь не с кем воевать! Эта старуха безобидна!

– Тыловые крысы вечно искушают рабов рейха, – буркнул эсэсовец.

Аврора вернулась к автомобилю и торопливо распечатала конверт. Но Эдуард не давал ей сосредоточиться на чтении. Он вдруг перешел на венгерский язык и трещал без умолку, размещая в багажнике автомобиля их нехитрый багаж.

– Извините, фройляйн Аврора! Там у нас, в Горькой Воде, свои правила, там госпиталь, штаб военного интенданта, рота СС. Словом, дисциплина, понимаете? Штурбаннфюрер Зибель, отменный руководитель…

Эдуард покосился на эсэсмана. Но тот неотрывно смотрел в сторону старухи, ковылявшей к воротам сарая.

– …но он перестраховщик, понимаете? Навязал мне этого обормота. А он все молчит и только целится из автомата. Там, в Горькой Воде, жизнь уже вполне устроена. Есть все необходимое… Сами увидите… Отто выслал меня встретить вас и господина Кляйбера… Вы очень нужны ему, понимаете?.. Нам и ехать-то всего тридцать миль… Но тут такие дороги, понимаете?..

– Да уж, дороги ни к черту, – буркнул водитель. – Если доедем – надо машину ставить в ремонтный бокс. Как там у вас с ремонтом?

– Да кто его знает… – рассеянно отвечал Эдуард.

– Вы говорите по-венгерски? – встрепенулась Аврора.

– Я из Винер-Нойштадта[28], – устало отвечал водитель. – А вам скажу, фройляйн: беда, если ученые и светские дамы надевают на плечи погоны. Если местные поселяне не застрелят вас из вашего же пистолета, так непременно закидают «коктейлями Молотова».

– Котейл Молотофф, – мрачно повторил вслед за водителем эсэсман.

* * *

Они долго тряслись по ухабам. Мотоцикл Эдуарда, выбираясь из ям, чиркал по черной колее выхлопной трубой. Третий час их мотало из стороны в сторону, третий час Аврора видела перед собой через запыленное ветровое стекло плечи и спину Эдуарда и округлую каску эсэсмана. Курт и оберштабс-арцт дремали на заднем сиденье. Аврора разместилась рядом с водителем, держа наготове «Лейку».