Мотылёк над хищной орхидеей

Всё время, пока истребитель бежал по взлётной полосе домой, Конрад тяжело дышал и слышал только, как сердце бьётся где-то в самых ушах.

Рей снова распахнул стекло кабины. Стянул свой шлем, а потом, увидев, что Конрад всё ещё сидит неподвижно, расстегнул ремешок и на нём.

Конрад поймал его руки и на мгновение прижал к своим щекам. Затем снял шлем и, наклонившись к Рею, резко впился поцелуем в его губы. Бешеный стук сердца и не прекращавшийся свист ветра в ушах подвёл его к тому, чего избежать было нельзя, и не ощутив ответа в первое мгновение, он упрямо раздвинул губы Рея языком, пробиваясь мимо них, провёл кончиком по зубам, и тут только почувствовал, что руки Рея обнимают его, а язык в яростном танце сплетается с его языком.

Глава 7. Наблюдения

Конрад не поверил своим глазам, когда на третий день после этого вылета увидел в окно, как к дому приближается грузовик, и при помощи двух охранников доставщики принялись выгружать из него мешки с глиной, чаны для замачивания, ящики с инструментом. Когда же напоследок они вчетвером взялись за самый большой груз, и тот упал, так что коробка приоткрылась, и из неё показалась печь для обжига, Конрад не выдержал. Как был — в лёгких брюках и рубашке-поло, которые Жак приготовил для него в первый день — вскочил с кресла у окна, сидя в котором листал журнал, и бросился в коридор.

Уже спустившись на первый этаж, в холле, он с разбегу врезался в Рея, который заканчивал руководить разгрузкой.

— На второй этаж, в западное крыло. В бывшую комнату для просмотра видео, — произнёс он и развернулся было, чтобы начать подниматься, когда Конрад влетел в него.

— Ты это сделал! — выдохнул Конрад, отступая на шаг назад, и тут же, опомнившись, склонил голову, — прости. Наверное, бегать тут нельзя, да?

На губах Рея заиграла улыбка, но Конрад не увидел её, потому что не поднимал глаз.

— Я же обещал, — сказал тот.

Конрад наконец посмотрел на него, улыбка прорывалась и на его лицо.

— Спасибо, — сказал Конрад, постаравшись вложить в одно это короткое слово весь свой восторг.

Рей продолжал улыбаться, но теперь уже только одним уголком губ.

— Комнату, соседнюю с твоей спальней, уже освободили, чтобы переделать в студию. Но у меня будет к тебе одна просьба.

Щёки Конрада зарделись, и он на несколько мгновений закусил губу.

Все последние дни они провели вдвоём.

Рей и раньше постоянно держал его при себе, но необходимости сидеть в его комнате и наблюдать, как Рей работает, Конрад не понимал. С ним он чувствовал непонятное для себя самого тепло, как будто Рей был костром, а во всём остальном доме царила зима. Однако он всё равно тяготился своим положением и ощущением того, что для хозяина он нечто вроде детали интерьера или щенка, которого можно погладить, чтобы снять стресс.

С тех пор, как Рей показал ему самолёты, всё изменилось. В сонном царстве загородного дома, где почти всегда находился один и тот же стандартный круг домашних лиц, как правило, такой же постный, как суп из шпината, который Конраду давали на обед, возможность смотреть на то, как Рей чертит в небе разномастные фигуры белоснежным телом самолёта стала воротами в другой мир.

Рей никогда не отказывался брать его с собой. Только когда на следующий день после их совместного вылета Конрад подловил его во время сборов — второй раз за всё время их знакомства он видел Рея в водолазке, а не в костюме, и так определил, куда тот собирается идти.

— Можно мне с тобой? — спросил он.

Рей был немного удивлён. До сих пор Конрад ни во встречах с ним, ни в каких-либо других вопросах инициативы не проявлял.

— Я не могу взять тебя в самолёт, — с трогательной растерянностью сказал он, — это может быть опасно, Кони… А я должен знать, что отвечаю только за себя.

Конрад на мгновение закусил губу.

— Но вчера же ты так не говорил.

— Вчера я занимался тем, что отработал уже давно. А сейчас собираюсь поработать над чакрой Фролова — это вроде как маленькая мёртвая петля.

Конрад опустил глаза, и Рей вдруг понял, что не может оставить его. Только что протянувшаяся между ними нить грозила порваться, если он покинет дом.

— Ты можешь посмотреть, — наконец сказал он. — А под конец, если получится, я возьму тебя с собой на один заход.

Рей опасался, что после полутора часов лихачества в воздухе у него будут трястись руки — а в таком состоянии везти с собой пассажира он никак не мог.

Конрад кивнул, хотя в глазах его и стояла обида, но всё же смотреть с земли было лучше, чем сидеть в библиотеке.

Впрочем, очень скоро настроение его опять пошло на взлёт. Во-первых, по дороге Рей, вопреки обыкновению, не молчал, а рассказывал ему про задуманный приём. И Конрад с удивлением обнаруживал в его глазах такую увлечённость, которую до сих пор редко видел у кого-то из своих друзей.

Рея хотелось обнять. И в эти минуты он выглядел намного моложе, чем всегда — Конрад никак не дал бы ему тридцати лет.

Он думал, что Рей, наверное, мог бы быть его старшим братом. Ну, там, где-нибудь в полном зазеркалье, где всё не так, как здесь.