Мотылёк (СИ)

Отец сидел, раздувая ноздри, тер лоб.

— Уел ты меня, сын, — вздохнул он после непродолжительного молчания. — На юридический поступать не планируешь? Я оплачу, только маякни.

Май призадумался, подперев кулаком щеку.

— Вряд ли я сдам вступительные экзамены на такой серьезный факультет, — парнишке резко взгруснулось. — Вспомни мой школьный аттестат — тройка тройкой погоняет, и те натянуты с двоек. Я никогда не блистал в науках, увы. Вот водорелью* рисую замечательно…

Пока омега сокрушался о собственной несостоятельности в учебе, отец разлил по бокалам дриньяк.

— Учителей наймем, — мужчина сунул готовому пустить нетрезвую слезу сыну накрытую кружком колбасы половинку хлебного ломтя. — Но не сейчас. Сейчас давай выпьем.

— Давай, — сморгнул защипавшую веки влагу Май.

Заниматься с учителями он жаждал, положа руку на сердце, не особо — не видел смысла, и без диплома не бедствует, при богатых родителях и алиментах. Если отец, вдруг, засадит за учебу, когда встречаться с Бэне? Времени не останется…

Этот бокал дриньяка прошел легко, даже приятно, только немного обжег небо.

— М-м-м, — омега оторвал от хлеба кус мякоти и закинул в рот. — А тебя папа не заругает, что ты… — он щелкнул пальцами. — Меня приобщаешь к алкоголю?

Отец равнодушно пожал плечами.

— Ты совершеннолетний, — ответствовал. — Имеешь, по собственному усмотрению, право вступать в брак и разводиться, сам воспитывать своих детей, ездить за границу и делать аборты без разрешения родителей. Еще — напиваться в зюзю хоть семь дней в неделю и употреблять наркотики, опять нас, родителей, не спрашивая. Усек? — альфа легонько щелкнул заерзавшего на стуле Мая по носу.

Уплыть в дрему под низкий, сиплый голос отца у изрядно захмелевшего с непривычки омеги не получалось — нечто жужжало у левой ягодицы, отвлекало. Май с налетом раздражения попытался избавиться от помехи, нащупал в заднем кармане вибрирующую мобилку и тут же, толчком, проснулся и протрезвел.

Мик. Кроме Мика, больше некому. Или случайная реклама. Но Мик — предпочтительней!

— Я… — омега подскочил, выдирая телефон на свет божий, и метнулся из отцовского кабинета вспугнутым, пошатывающимся зойкой. — Тять, мне надо в туалет! Я скоро, не съедай всю колбасу!

Решивший, что сыну позвонил новый ухажер, отец отпустил мальчика взмахом руки, взял нож и принялся, коротая время ожидания, вырезать на кружочке пупырца улыбающуюся рожицу.

***

Прикрыв дверь туалета без стука, Май запер ее на задвижку, разрешил вызов, поднес мобилку к уху и, внутренне трепеща, приготовился ко всему.

— Мик, — мяукнул негромко, огромным усилием воли не сорвавшись на крик, — это ты?

Трубка молчала, шурша помехами, казалось, вечность, потом «разродилась» чуть испуганным вопросом:

— Май, сволочь, где тебя сутки носит? Я звоню, звоню! И почему ты шепчешь, простыл?

Бесспорно, Мик — его интонации, его четкое, раскатистое «р-р-р». Живой, и, вроде, улыбающийся. Фоном голосу стриптизера шел другой голос, приглушенный и механический, который, вроде, говорил: «Внимание летящим рейсом К-43 Пепень-Устряц, повторяю, объявляется»… Или Маю показалось?

— Ты где находишься? — парнишка уронил на унитаз крышку и обессилено присел на импровизированную табуретку. — У тебя там… шумно очень. Аэропорт?

Снова молчание и помехи, и сквозь них урывками:

— Да… про…жаю кое-кого… Ты е… — связь выровнялась, — не знаешь. Хороший человек, и Вика принял тепло. Он, понимаешь ли, бесплод… — проклятые помехи! — Я перез…ню из дома, через час! — и короткие гудки отбоя.

Отчаянно взвыший Май взлетел на ноги и пнул стену. Сорвалось, или Мик сам отключился. А-а-а, чтобы работников мобильной компании пьяные дьяблы* денно и нощно драли гигантскими пупырцами без смазки в зады! Твари, зуны, убоища!

Дышать глубоко и ровно. Вдох через рот, выцедить медленный выдох через нос. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Успокоиться, просто успокоиться и посмотреть на дисплей, по-прежнему ли номер — скрытый. Мик не найдется по факту истерики. Нахал, обозвал его, Мая, сволочью, недоволен, что Май сутки был недоступен. Чья бы вола* мычала… Расхлопался крылышками, развозбухался, драгоценная четырехмесячная пропажа!

Номер оказался привычно скрыт, парнишка разочарованно простонал и привалился плечом к двери.

— Он обещал перезвонить через час, — пробормотал, впрочем, без особой надежды. — Я дождусь.

Пора возвращаться к отцу, тот наверняка уже беспокоится, не смыло ли сына в канализацию.

Комментарий к ЖД – железная дорога. Обойдемся здесь без извращений.

Лохотрея – лотерея. Нравится слово?

Пупырец – огурец, разумеется, зеленый и пупырчатый.

Водорель = акварель. Ибо аква есть вода, а латыни в этом мире, как бы, нет.

Шавковые – догадайтесь сами. Фырк.

Вола – корова.

Дьяблы – черти.

====== Часть 20 ======

От окончательного упийства Мая спас папа: омега просто заявился в кабинет, взял окосевшего сына под мышку, выволок вон и заперся изнутри. С собой он, — вообще не пьющий!!! , — принес литровую бутылку бухала*, из чего Май сделал вывод — тема предстоящего разговора весьма серьезна. Неужели Макара заказал папа?! Невероятно и… зачем?!