Мозг: биография. Извилистый путь к пониманию того, как работает наш разум, где хранится память и формируются мысли

Многие больные сообщают, что не чувствуют улучшения во время приема СИОЗС, и сочетание научных споров по поводу данных, подозрений в истинных мотивах фармацевтических компаний и отчаяния со стороны некоторых пациентов, страдающих серьезными побочными эффектами, привело к непрекращающейся дискусси о том, эффективны ли СИОЗС вообще [46]. Вероятно, это не лучший способ сформулировать проблему: ключевой вопрос, по-видимому, заключается в том, какой доле пациентов действительно оказывается помощь и в какой степени, а также как (если это возможно) можно выявить подобных больных до назначения лекарств[315] [47]. Возможно, самым интригующим аспектом внедрения СИОЗС в нашу культуру было то, что общественность приняла объяснение депрессии, выдвинутое учеными, хотя оно и остается недоказанным. Обычно заслугу в развитии гипотезы о том, что низкий уровень серотонина порождает депрессию, приписывают двум мужчинам. На самом же деле ни один из них не формулировал ничего подобного. В 1965 году Джозеф Шильдкраут обобщил различные способы, с помощью которых класс химических веществ, известных как моноамины – норадреналин, дофамин и серотонин, – мог бы объяснить депрессию и другие расстройства, не указывая конкретно на низкий уровень серотонина. Два года спустя роль моноаминов в депрессии был изучена Алеком Коппеном, психиатром, работающим в Медицинском исследовательском совете в Великобритании. Но даже он не пошел дальше допущения о значении трех веществ в развитии ряда болезней: «Дефицит моноаминов не является единственной причиной расстройства», – писал он [48].

Тем не менее эта идея широко распространилась в психиатрических кругах. И в 1974 году два ученых из Филадельфии провели обзор большого числа исследований, «чтобы оценить гипотезу о том, что клиническая депрессия связана со снижением активности биогенных аминов». Особое внимание они уделили экспериментам на здоровых испытуемых по изучению эффектов PCPA (фенклонина), препарата, снижающего уровень серотонина в мозге. Они отметили, что, хотя поступали сообщения об усилении возбуждения и замешательства, у испытуемых не наблюдалось никаких признаков депрессии. В более обширных исследованиях на животных регистрируемые поведенческие изменения включали бессонницу и гиперагрессию, которая, «если что-то и напоминало, то манию». Как и Коппен в предыдущем десятилетии, исследователи пришли к выводу, что снижения количества моноаминов «само по себе недостаточно для объяснения причин развития клинической депрессии» [49].

Пять лет спустя исследователи сообщили, что у пациентов, страдающих депрессией, с персистирующими[316] нарушениями серотонина наблюдалась более высокая частота развития депрессии, чем у людей, не имевших таких отклонений. Таким образом, ученые пришли к выводу, что это указывает на предрасполагающий к заболеванию фактор [50]. Эта интересная точка зрения быстро трансформировалась в нечто гораздо более определенное, и к 1980-м годам идея о том, что низкий уровень серотонина может непосредственно вызывать депрессию, приобрела популярность, став известной как теория химического дисбаланса [51]. Концепция вскоре была расширена для объяснения других проблем психического здоровья, таких как биполярное расстройство, синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) и тревожность. И теперь она глубоко укоренилась в популярных воззрениях, фармацевтической рекламе и умах журналистов, хотя некоторые психиатры утверждают, что никогда по-настоящему не принимали данную теорию [52]. В некотором смысле идея «химического дисбаланса» представляет собой сокращенную версию эмпирической истины, что лекарство, изменяющее химию мозга, может облегчить проявление тревожных симптомов. Примечательно, что то, как пациенты – и врачи – мыслят о биохимических причинах «неправильного» функционирования мозга, по большому счету не так уж отличается от галеновского объяснения болезни «четырьмя гуморами», которое доминировало в европейской культуре и считалось медициной больше тысячи лет[317].

Хроническое нарушение серотонина указывает на предрасполагающий фактор развития депрессии.

Одна из вероятных причин широкого признания теории химического дисбаланса заключается в том, что она похожа на правду. Люди с депрессией часто описывают свои симптомы как подавляющие и говорят, что ощущение безнадежности, неспособность чувствовать радость подобны огромному серому одеялу, покрывающему ум. Точно так же люди, страдающие зависимостью, чувствуют, что ими движет некая сила, находящаяся вне их контроля, – «как будто меня дергают за ниточки». То, что гипотеза кажется правдивой, еще не делает ее истинной, но она может проиллюстрировать, как и почему мы соглашаемся с неадекватными и потенциально ложными объяснениями.