Мозг: биография. Извилистый путь к пониманию того, как работает наш разум, где хранится память и формируются мысли

Наконец, принципы работы мозга млекопитающих могут быть не лучшим или по крайней мере не единственным способом, указывающим, что соотношение структуры и функции не обязательно может быть строго определенным. Роль коры головного мозга в высших психических функциях неоднократно демонстрировалась в ходе стимуляции, абляции и сравнительных исследований. Принято считать, что человек, с его многочисленными бороздами и извилинами коры головного мозга демонстрирует высочайший уровень когнитивной сложности и психологического богатства. И все же у птиц, мозг которых не обладает многослойной корой, наблюдаются некоторые высшие психические функции, во многом совпадающие с теми, что свойственны млекопитающим. Новокаледонские во́роны умеют не только изготавливать орудия, но и изготавливать орудия для изготовления орудий. Сороки даже прошли «зеркальный тест»[347], который обычно рассматривается как индикатор того, что животное имеет понятие о самом себе [71]. Хотя способы организации мозга у млекопитающих и птиц могут иметь общие корени, ключевым моментом является то, что различные структуры, по-видимому, способны обеспечивать одни и те же функции [72].

Таким образом, мы сталкиваемся с самой значительной проблемой: как и у каких животных мозг порождает сознание? На протяжении столетий она относилась скорее к сфере философского интереса, но вот уже примерно пятьдесят лет ученые всерьез занимаются этим вопросом вопросов.

15 Сознание. 1950-е годы – настоящее время

В 2005 году редакторы журнала Science выделили 125 нерешенных научных вопросов, на которые, по их мнению, у нас есть хорошая возможность ответить в ближайшие десятилетия. Вторым в списке, после вопроса «Из чего состоит вселенная?», значился вопрос «Какова биологическая основа сознания?» [1]. Всего шестнадцатью годами ранее британский психолог Стюарт Сазерленд высказался гораздо менее оптимистично: «Сознание – это пугающее, но неуловимое явление; невозможно определить, что есть сознание, что оно делает или почему оно эволюционировало. Об этом не написано ничего стоящего»[348] [2].

Глубокий сдвиг в мировоззрении, произошедший за короткий промежуток времени, отразил возрождение интереса к проблеме сознания – сейчас данной теме посвящены сотни книг, а TЕD-выступления[349] собирают миллионы просмотров. Со времени написания книги Сазерленда ученые опубликовали более 16 000 статей со словом «сознание» в названии.

И все же нет единого мнения о том, как – а в некоторых кругах даже «если» – мозг порождает сознание [3].

Нет единого мнения о том, как мозг порождает сознание.

Фрэнсиса Крика часто обвиняют в повышенном интересе к этой теме. В то время, когда Сазерленд писал свое высказывание, Крик утверждал, что исследователи должны искать то, что он назвал нейронными коррелятами сознания: паттерны нейронной активности, соотносимые с феноменами, связанными с сознанием. Но в интеллектуальном плане порыв Крика помог сформировать современное научное изучение сознания, и вопрос действительно никогда по-настоящему не исчезал из поля зрения научного сообщества [4]. Одно из первых коллективных исследований такого плана состоялось в августе 1953 года, когда двадцать ученых, в том числе и Эдгар Эдриан, Дональд Хебб, Карл Лешли и Уайлдер Пенфилд, встретились в шале в Квебеке на пятидневном симпозиуме «Мозговые механизмы и сознание» [5]. Тон встречи задавал прорыв, сделанный четыре года назад Горацием «Тидом» Мэгуном: он показал, что электрическая стимуляция мозгового ствола кошки, находящейся под анестезией, могла вызвать изменения ЭЭГ, наблюдаемые при пробуждении животного[350] [6]. Теперь, когда ЭЭГ можно было манипулировать, казалось, что у ученых есть способ исследовать природу и локализацию сознания.

Однако в пророческом вступительном слове Мэгун предупредил коллег о «сочувственном покачивании головой, с которым будущие исследователи, вероятно, будут оглядываться назад на робкие попытки середины XX века, поскольку есть все признаки того, что нейронная основа сознания – это проблема, которая не будет решена быстро» [7]. Тид, вероятно, был бы удивлен, узнав, что спустя почти семьдесят лет нейронная основа сознания все еще не разгадана, и, несмотря на оптимизм журнала Science, нет никаких признаков, что ответ близко. Технологии не стоят на месте, но два главных вопроса, обсуждавшихся в Квебеке, – локализованная и распределенная активность и значение физических коррелятов сознания, – все еще находятся в центре внимания ученых.