Мозг: биография. Извилистый путь к пониманию того, как работает наш разум, где хранится память и формируются мысли

В 1956 году ученик Сперри Рональд Майерс изучал визуальное обучение у кошек и исследовал хорошо известный факт, что сигналы сетчатки, относящиеся к левой стороне поля зрения, идут в правую половину мозга, а сигналы, относящиеся к правой стороне, идут в левую половину мозга, что позволяет представить визуальный стимул только одной стороне мозга. Майерс обнаружил, что, когда кошке разрезали мозолистое тело, она на первый взгляд вела себя вполне нормально, пока ее не проверили с помощью очень специфической процедуры. Если животное учили выполнять задание, основанное на стимулах в левом зрительном поле, а затем проводили проверку в правом, она вела себя так, как будто никакого обучения никогда не было. В отличие от непрооперированной кошки, левое полушарие ее мозга не знало, чему научилось правое. Мозолистое тело позволяло передавать знания всех видов между двумя полушариями. В мозге животных, у которых была рассечена эта структура – Сперри эффектно назвал их животными с «расщепленным мозгом», – такого переноса не могло произойти. В 1961 году Сперри подытожил свои открытия: «Таким образом, кошка или обезьяна с расщепленным мозгом во многих отношениях является животным с двумя отдельными мозгами, которые могут использоваться либо вместе, либо поочередно» [25].

В середине XX века в США началась мода на психохирургию.

Это было по-настоящему интересно. Мозговая активность, связанная с восприятием и обучением, не имела строгой локализации и в то же время не зависела от общей активности всего мозга.

Способность воспринимать и познавать может в равной степени присутствовать по отдельности в каждом полушарии – мозг способен действовать как один или как два обособленных нервных центра.

Более широкие, тревожные последствия не были открыто упомянуты в статье Сперри 1961 года. Он не сказал о том, что может случиться с человеком, чье мозолистое тело было разрезано.

Австралийская газетная карикатура 1961 года, иллюстрирующая эксперименты с расщеплением мозга у животных. Использование повязок на глаз не является достоверным

В течение года были получены поразительные ответы на этот вопрос благодаря работе другого ученика Сперри, Майкла Газзаниги[354], и добровольной помощи сорокавосьмилетнего мужчины Б. Дж., страдавшего тяжелой формой эпилепсии [26]. Отчасти благодаря данной работе в 1981 году Сперри получил Нобелевскую премию вместе с Хьюбелом и Визелем. В феврале 1962 года пациенту Б. Дж., которого звали Билл Дженкинс, разрезали мозолистое тело, чтобы облегчить его ужасные приступы эпилепсии. Это была также возможность для участвовавших в проведении операции ученых узнать нечто фундаментальное о том, как работает мозг. Б. Дж. оценил двойственную природу вмешательства и великодушно произнес перед операцией: «Вы знаете, даже если операция не излечит мои припадки, но вы узнаете нечто новое, это будет полезнее, чем все, что я мог сделать в течение многих лет» [27].

Мы можем воспринимать и познавать каждым полушарием.

Через шесть недель после операции Газзанига навестил Б. Дж. дома – он, по-видимому, полностью выздоровел, а его припадки практически прекратились – и начал десятилетнее исследование того, что значит жить с расщепленным мозгом. В первые дни Газзанига использовал простые тесты, которые включали мигающие изображения на экранах либо в левом, либо в правом зрительном поле пациента и, следовательно, могли быть восприняты только одним полушарием мозга [28]. Стенограммы ранних экспериментов поразительны. В самом первом тесте Газзанига кратко представил изображение коробки в правом зрительном поле, которое могло быть обнаружено только левым полушарием мозга Б. Дж., также контролировавшим его речь:

М. Г.: Что вы видели?

Б. Дж.: Коробку.

М. Г.: Хорошо, давайте сделаем это снова.

На этот раз Газзанига представил другой образ, который могла видеть только правая половина мозга.

М. Г.: Что вы видели?

Б. Дж.: Ничего.

М. Г.: Ничего? Вы ничего не видели?

Б. Дж.: Ничего.

Газзанига вспоминает, что в этот момент его пульс ускорился от возбуждения и он вспотел. Как и в экспериментах с животными, казалось, что одна сторона мозга Б. Дж. не осознавала того, что видела другая.