Мстёрский ковчег. Из истории художественной жизни 1920-х годов

Яр-Кравченко вспоминал, как, приехав из Ленинграда в Москву сдавать картину, он 21 июня 1941 года отмечал с друзьями свое тридцатилетие: «Веселые, с песней мы шли по улицам ночной Москвы. Не забыть ту мягкую, теплую, летнюю ночь, буйный ливень, листву, изнемогающую под крупными каплями… Взяв машину, мы поехали на дачу к моему товарищу художнику Анатолию Шепелюку. С каким удовольствием в последождевой свежести мы садились за стол на веранде. Природа, умытая дождем, под лучами восходящего солнца казалась особенно прекрасной. Легкий ветерок колыхал белоснежную свеженакрахмаленную скатерть. Был провозглашен тост за первые часы моего четвертого десятилетия, но поднятые руки застыли… Радио сообщило, что началась война…»[1121]

Пути эвакуации привели Шепелюка в Иваново. А в самом конце войны он вместе с Федором Модоровым и Николаем Сычёвым занимался организацией Владимирского областного отделения Союза художников, став его первым председателем. Эта работа снова свела его с Мстёрой, с местами юности[1122].

Характерно, что многие бывшие коммунары восприняли борьбу с фашизмом как личную войну. Среди погибших в самом начале были те, кто когда-то по воле судьбы оказался у истоков коммуны, — архитектор Александр Изаксон и писатель Юрий Беклемишев (Крымов).

Лейтенанта Изаксона, командира саперного взвода, убили под Киевом в июле 1941 года. У него была бронь, но, явившись на призывной пункт в первый же день войны, отец четырех детей скрыл ее. Александр Яковлевич успел написать с фронта своей жене (и однокласснице по школе-коммуне Татьяне Демидовой): «Им нельзя победить, иначе ни нам с тобой, ни нашим детям жизни не будет — это я говорю тебе и повторяю себе»… Имя Саши Изаксона — легенды мстёрской коммуны и одного из ее лидеров — неоднократно встречается на страницах воспоминаний друзей. Яркий человек, он, кажется, целиком вырос из своего мстёрского детства, с его атмосферой идеализма, творчества и гражданственности.

^{Прокопий Добрынин. Начало 1930-х. Научный архив Российской академии художеств, Санкт-Петербург}

^{Александр Изаксон на Всесоюзном съезде архитекторов. Июнь 1941. Архив Татьяны Демидовой, Москва}

Майор Крымов, как и Изаксон, ушел на фронт добровольцем и тоже долго числился пропавшим без вести в 1941 году на Украине. Позже выяснилось, что он погиб в ночном бою в Киевском котле. Крестьяне полтавской деревни, на околице которой Крымов принял свой последний бой, сохранили его документы и неотправленное письмо жене, написанное за несколько часов до смерти. В строчках этого письма при полном сознании безвыходности положения — неподдельное спокойствие и достоинство человека знающего, за что он готов умереть. Когда в начале 1944 года стали известны подробности героической гибели писателя, Е. А. Калачёв, помнивший Юру Беклемишева маленьким мальчиком, написал по фотографии из книги его акварельный портрет.

В списках пропавших без вести в первый же месяц войны оказался старший сын К. И. Мазина Леонид.

В августе 1941-го на Карельском фронте, защищая Кандалакшский заповедник, где он работал, пал в бою еще один мстёрский доброволец, командир стрелкового взвода и ученый-натуралист «божьей милостью» Владимир Модестов — сын Михаила Модестова.

^{Николай Штамм (крайний справа) среди студентов Скульптурного и Керамического факультетов Вхутеина на специализированной скульптурной пропедевтике на основном отделении. 1927–1928}

Вверху, крайний слева: И. Андреев

Пули немецкого снайпера под Ленинградом в 1943 году оборвали жизнь старшины Александра Фомичёва, мстёрского художника-миниатюриста, которого Федор Модоров считал одним из самых даровитых воспитанников школы-коммуны[1123]. Тяжелое ранение при форсировании Вислы, когда война уже неумолимо катилась на запад, получил командир стрелкового взвода Александр Богданов. Это случилось в тех самых местах, где в 1915 году погиб его отец… Все детство и юность мстёрские мальчики искали приключений и подвигов. И когда судьба позвала их к подвигу в зрелом, сознательном возрасте, они не отступили.