Читаем Мстислав Удалой. За правое дело полностью

Попробуем разобраться, что же произошло в роковой день в конце мая 1223 года, когда русские сошлись с татарами у берегов Калки.

Логика подсказывает, что Мстислав Удатный первым вырвался вместе с половцами на берега злополучной реки. Вместе с Удатным находились Даниил и другие мелкие волынские князья и княжичи, имена которых донесла летопись. Среди них был убеленный сединами Мстислав Немой, которому, как свидетельствует летописец, полюбился Даниил Романович. Здесь же оказались «молодые» князья из других русских земель. «Молодые» они были не только по социальному статусу, но и по возрасту. Горячий и веселый Даниил сдружился с ними и, может быть, стал их заводилой. Среди них видим, например, Олега Курского, который должен был служить черниговскому князю и быть при нем. Вот в чем одна из причин неприязни старших князей к Мстиславу Удатному! Старшие считали, что Даниил по наущению своего тестя приманивает «молодых». Так это или нет – неясно. Имелось еще одно соображение. Удатный стремился поставить под свой контроль как можно больше воинов – это увеличило бы его силы в решающей схватке с монголами. Он даже половецким авангардом поставил командовать одного из своих бояр, Яруна (мы встречали его при обороне Галича от венгров). Соображение было то же самое: иметь в бою как можно больше войск, подчиненных лично ему, Мстиславу. Следовательно, Удатный не был столь беспечен, как принято думать.

Возможно, к Удатному перебежал и Александр Попович. Было при нем 70 «хоробров» – отборных бесстрашных воинов, каждый из который стоил, пожалуй, целой сотни.

После того как армии вышли на берега Калки, Мстислав Удатный почуял, что решающее столкновение близко. Разведка докладывала: число татар растет. Половцы уже переправились через реку. Впереди вместе с ними шел боярин Ярун.

Удатному доложили, что враг близко. Он приказал Даниилу форсировать реку с владимиро-волынским полком. Такой же приказ получили «молодые» князья. Затем переправился Мстислав с главными силами галичан. Удатный сосредоточил против монголов главные силы. Здесь были войска Галича и Волыни, половцы, полки «молодых» князей и «выгонцы». Мстислав мог располагать 23 000 или 24 000 ратников. Он точно знал, что монголов гораздо меньше, и рассчитывал на победу. Галицкий князь был так уверен в конечном успехе, что даже не сообщил о своем наступлении ни черниговскому, ни киевскому коллеге. Мстислав Киевский и Мстислав Черниговский так и остались стоять отдельными лагерями. Сил у них имелось немного – с учетом бегства «молодых» князей, каждый располагал примерно четырехтысячным отрядом ратников. Остальные воины находились под контролем Удатного или отстали во время похода.

А потом произошла катастрофа.

Русские не поняли, как и почему их разгромили. Об этом свидетельствуют мутные рассказы, изложенные в летописях. Произошло же, видимо, следующее. Джэбэ и Субэтэй сосредоточили все наличные силы за рекой Калкой. Они специально дали врагу переправиться, чтобы тот вводил войска в бой по частям. Со своей стороны Удатный послал первыми в атаку половцев как «пушечное мясо», если этот термин уместен для XIII столетия. Половцы должны были измотать врага перестрелкой, и тут его атаковали бы русские дружинники на свежих конях. Но что-то пошло не так.

Раньше, чем Удатный успел понять и проанализировать, что происходит, случилось страшное: он увидел толпы бегущих сломя голову половцев. Сам Мстислав шел в сторожевом полку. То есть в боевой разведке. За ним находились большой полк, полки правой и левой руки, обоз. Сообразив, что случилось непоправимое, Удатный ретировался и вскоре был среди своих главных сил.

– Вооружайтесь! – крикнул Мстислав своим. Но восклицание оказалось бесполезным. Русских ратников захлестнули волны бегущих половцев…

Что же случилось, когда «пушечное мясо» кинулось в атаку?

Монголы отошли на безопасное расстояние и начали смертельную карусель, обходя половцев с флангов и осыпая стрелами посменно. Первая смена опустошала колчаны и уступала место второй, вторая – третьей. Стрелы низвергались как ливень. Половцы стреляли в ответ, но монголы стремительно уходили, а луки у них были гораздо дальнобойнее. К тому же воины Чингисхана демонстрировали блестящую выучку, меткость и хладнокровие. Вот пал боярин Ярун, утыканный стрелами. Рядом с ним погибали соратники, рухнуло знамя… Александр Попович бросился в яростную атаку, но бесславно погиб под выстрелами монголов вместе с 70 «хоробрами»…

Перейти на страницу:

Все книги серии Неведомая Русь

Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи
Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи

История наших предков до IX века от Рождества Христова долго оставалась загадкой, «белым пятном», объектом домыслов и подчас фантастических теорий. Известный писатель Андрей Воронцов, основываясь на новейших открытиях в археологии, антропологии, генетике и лингвистике, пытается ее реконструировать. В книге речь идет о найденном в 1977 г. в австрийском городке Графенштайн камне с фрагментами надписи II в. н. э., которая принадлежала норикам. Норики же, по свидетельству Нестора-летописца в «Повести временных лет», были прямыми предками восточных славян, причем, как выясняется, весьма древними. Согласно историкам Древнего Рима, норики существовали как минимум за тысячу лет до того, как славяне, по версии господствующей в Европе «немецкой исторической школы», появились на континенте. А атестинская (палеовенетская) культура, к которой принадлежали норики, древнее Норика еще на 500 лет. Книга А. Воронцова доказывает прямую преемственность между древнерусской и палеовенетской культурами.

Андрей Венедиктович Воронцов

История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
Загадки римской генеалогии Рюриковичей
Загадки римской генеалогии Рюриковичей

Книга «Загадки римской генеалогии Рюриковичей» посвящена знаменитой легенде о происхождении Рюрика от мифического Пруса, родственника древнеримского императора Августа. Несмотря на явную искусственность самой генеалогии, в основе ее лежат отголоски преданий о былом нахождении русов на севере современной Польши и границе с Пруссией, что подтверждается целым рядом независимых источников. Данная легенда дает ключ, с помощью которого мы можем не только узнать о взаимоотношении русов с готами, ругами и вандалами во время Велмого переселения народов, но и определить, где находилась изначальная прародина наших предков и как именно возникло само название нашего народа. Книга предназначена как историкам, так и широкому кругу читателей, интересующихся вопросом происхождения своего народа.

Михаил Леонидович Серяков

История / Образование и наука
Повести исконных лет. Русь до Рюрика
Повести исконных лет. Русь до Рюрика

Известный исследователь, историк Александр Пересвет в своей новой книге, в форме летописного повествования, прослеживает историю от появления первых русов в Восточной Европе до нападения князя Святослава на Хаэарию и Византию. Рассказ ведётся от имени личного духовника великой княгини Ольги, болгарского клирика, который описывает, как рождалась и развивалась Русь изначальная. Он прослеживает её историю: строительство первыми русами города Ладоги, появление нескольких русских «протогосударств», борьбу между ними — и, наконец, укрепление и возвеличение среди них Руси Киевской.Взору читателя открывается захватывающая панорама ранее не известной, но исторически и научно достоверной предыстории Российского государства. В книге предстают известные и малоизвестные исторические персонажи, войны и походы, подвиги и провалы, политические акты и религиозные деяния далекого прошлого.

Александр Анатольевич Пересвет , Александр Пересвет

История / Образование и наука

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное