Мученики науки

Пока не было изобртено книгопечатаніе, возраженія ученыхъ, боровшихся противъ порабощенія мысли, не могли найти поддержки. Но когда Гутенбергъ далъ людямъ средство распространять свои мысли, истина пріобрла возможность проникать повсюду при помощи книгъ, и философы XVI вка, имя въ рукахъ такое могущественное орудіе, какъ книгопечатаніе, принялись разработывать почву свободнаго изслдованія, на которой впослдствіи должны были родиться опытныя науки. Борьба, которую имъ пришлось вести, какъ мы увидимъ впослдствіи, была ужасна и окончилась торжествомъ истины, но торжество это было еще разъ куплено драгоцнною кровью новыхъ мучениковъ.

Рамусъ (Pierre La Raui'ee) былъ однимъ изъ самыхъ достойныхъ представителей этой великой борьбы, павшихъ въ первомъ ряду борцовъ за истину. Его жизнь, труды и характеръ длаютъ честь не только наук, но и всему человчеству. Онъ родился въ эпоху «Возрожденія», въ начал XVI вка, въ 1515 году въ Кют (Cuth), въ скромной деревушк въ графств Вермандуа (Vermandois)[68]. Отецъ его, бдный человкъ, занимавшійся земледліемъ, до такой степени нуждался, что едва могъ прокормить своего ребенка. Но молодой Пьеръ отличался недюжинной энергіей; восьми лтъ онъ смло покинулъ отцовскій домъ и отправился одинъ пшкомъ въ Парижъ. Нищета скоро выгнала его оттуда, но Рамусъ не унывалъ и чрезъ нсколько времени снова вернулся въ Парижъ, нанявшись слугой къ одному богатому ученику Наваррской коллегіи. Днемъ онъ прислуживалъ своему хозяину, а часть ночи употреблялъ всегда на занятія.

Скромный Рамусъ досталъ себ серьезныхъ книгъ, какъ напримръ, сочиненія Ксенофонта и Платона, и съ жадностію читалъ ихъ, а въ часы досуга посщалъ лекціи философіи, читавшіяся Жаномъ Геннюэ, епископомъ въ Пуатье. Умъ его особенно легко воспринималъ науки и новыя идеи, получившія уже въ то время названіе «Сократизма», которыя учили судить о вещахъ по ихъ существу и доискиваться истины только путемъ разсужденій. При занятіяхъ своихъ, Рамусъ употреблялъ вс усилія, чтобы отршиться отъ предвзятыхъ идей и избгать предразсудковъ своего времени. На 21 году онъ такъ блистательно защищалъ диссертацію на степень «магистра искусствъ», что профессора не могли удержаться отъ аплодисментовъ, хотя тема, имъ выбранная, была очень щекотлива, такъ какъ онъ горячо нападалъ на школу Аристотеля. На слдующій годъ Рамусъ началъ читать публичныя лекціи въ Манской (du Mans) коллегіи, привлекавшія съ каждымъ днемъ все больше и больше слушателей. На лекціяхъ своихъ онъ разбиралъ греческихъ и латинскихъ авторовъ. Программа его, обнимавшая собою изученіе философіи и краснорчія, привела его къ открытію логики, — искусства правильно разсуждать, отыскивая истину; молодой новаторъ хотлъ приняться вскор за разршеніе задачи объ усовершенствованіи нравственныхъ началъ (les principes). Этого было достаточно, чтобы возбудить къ себ подозрніе.

Когда Рамусъ, желая дополнить свои лекціи, захотлъ распространять свое ученіе печатно, сочиненія его тотчасъ же были запрещены парижскимъ теологическимъ факультетомъ и первыя изданныя имъ книги (Dialectkae partitiones et Aristotelicae anima adversationes) были приговорены къ уничтоженію королевскимъ указомъ 1-го марта 1544 года. Дошли даже до того, что хлопотали о ссылк автора на галеры; но философу удалось избжать каторги, хотя чтеніе лекцій ему и было запрещено.

«Надо мной насмялся весь парижскій университетъ, говоритъ юный профессоръ, онъ осудилъ меня какъ невжду, какъ безстыжаго и коварнаго возмутителя и клеветника. Этимъ приговоромъ мн связали языкъ и руки и мн было запрещено читать и писать что-бы то ни было публично или приватно».

Въ царствованіе Генриха II, Рамусу довелось увидть лучшіе дни, но потомъ преслдованія возобновились съ новой силой. «Онъ могъ найти вн Франціи почетное мсто; самыя лестныя приглашенія присылались ему изъ Италіи и Германіи, но онъ предпочелъ страдать въ родной стран и за родную страну»[69].

Въ 1551 году Рамусъ былъ назначенъ профессоромъ въ королевской коллегіи, затмъ лишенъ своей каедры, снова назначенъ и снова лишенъ. Его принудили выхать изъ Парижа, но черезъ нсколько времени онъ опять вернулся туда. Къ несчастью Рамусъ находился въ Париж въ знаменитую Вароломеевскую ночь. Понятно, его заподозрили въ принадлежности къ протестантизму; одинъ изъ его враговъ, Шарпантье (Charpentier), ярый католикъ, роялистъ и инквизиторъ, началъ его преслдовать какъ гугенота. «Шарпантье, говоритъ историкъ де-Ту, возстановилъ противъ него общественное мнніе и подослалъ наемныхъ убійцъ, которые вытащили его изъ мста, гд онъ спрятался, отобрали у него деньги и, пронзивъ шпагами, выбросили изъ окна на улицу; тамъ разъяренные ученики, возбуждаемые примромъ своихъ учителей, одушевленныхъ такимъ же бшенствомъ, вырвали у него вс внутренности, волочили по земл трупъ, наносили всевозможныя оскорбленія и наконецъ растерзали его въ куски».