Мученики пера

Мистриссъ Юль вернулась въ это воскресенье изъ церкви въ состояніи напряженнаго ожиданія. Зная, что Эми ждетъ мужа, она надѣялась, что это свиданіе примиритъ супруговъ. Сынъ ея не переставалъ ворчать на присутствіе въ ихъ домѣ сестры съ ребенкомъ, въ особенности съ тѣхъ поръ, какъ узналъ, что деньги, посылаемыя Рирдономъ женѣ, откладываются вмѣсто того, чтобы употребляться на общіе хозяйственные расходы. Мотивы подобнаго распоряженія были совершенно недоступны его пониманію. Рирдонъ, по его мнѣнію, былъ обязанъ содержать жену, и кому какое дѣло до того, живетъ-ли онъ на двѣнадцать шиллинговъ въ недѣлю, или на двѣнадцать пенсовъ? Эми легко деликатничать на чужой счетъ!

Но каково-же было изумленіе Мистриссъ Юль, когда она услыхала, что, вмѣсто примиренія, между супругами шла рѣчь о формальной разлукѣ.

— Чѣмъ-же ты будешь жить, Эми? Вѣдь онъ будетъ давать тебѣ не болѣе семидесяти-пяти фунтовъ въ годъ, а ты молода, у тебя цѣлая жизнь впереди. Помилуй, возможно-ли это?

— Я и буду жить на семьдесятъ-пять фунтовъ. Поселюсь гдѣ-нибудь въ предмѣстье въ дешовыхъ комнатахъ, какъ бѣдная Мистриссъ Бэтчеръ.

Но Мистриссъ Юль понимала, что все это говорится только сгоряча, и рѣшилась дѣйствовать сама, когда придетъ время. Въ ея мнѣніи объ умственномъ состояніи Рирдона произошолъ крутой поворотъ съ той минуты, какъ она узнала, что ему предлагаютъ отвѣтственный постъ; она рѣшила, что у него, какъ и вообще у талантливыхъ людей, есть только свои странности.

Черезъ нѣсколько дней послѣ того пришло извѣстіе, совершенно измѣнившее положеніе дѣлъ: изъ Ватльборо была получена телеграмма о смерти Джона Юля. На похороны поѣхалъ одинъ только его племянникъ; мать съ дочерью не поѣхали и съ нетерпѣніемъ ждали извѣстій отъ него. Но онъ извѣстилъ ихъ лишь о томъ, въ какой день и съ какимъ поѣздомъ онъ вернется.

Онъ вернулся мрачный и раздражительный и, передавъ сестрѣ и матери подробности завѣщанія, замолчалъ, односложно и неохотно отвѣчая на ихъ дальнѣйшіе разспросы.

— Чѣмъ-же ты-то недоволенъ? спросила Эми, сіявшая счастьемъ. — Недовольными могутъ быть дядя Альфредъ да мама, а никакъ не ты.

— Хорошо тебѣ такъ разсуждать съ твоими десятью тысячами фунтовъ!

— Да ей-ли они принадлежатъ? Можетъ-ли она пользоваться ими самостоятельно? спросила мистрисъ Юль.

— Разумѣется, можетъ. Завѣщаніе сдѣлано послѣ изданія прошлогодняго парламентскаго билля о правѣ собственности замужнихъ женщинъ, пояснилъ Джонъ. — Я подозрѣваю, что у стараго скряги было другое завѣщаніе, сдѣланное раньше, но онъ уничтожилъ его.

— Какой великолѣпный билль! вскричала Эми. — Это единственный хорошій изъ всѣхъ, какіе мнѣ извѣстны.

— Интересно-бы знать, слышалъ-ли онъ, что ты разошлась съ мужемъ, замѣтила мать.

— А ты полагаешь, что онъ измѣнилъ-бы тогда свое завѣщаніе? спросила Эми съ самоувѣренной улыбкой.

— Во всякомъ случаѣ, я не понимаю, отчего онъ оставилъ тебѣ больше, чѣмъ другимъ, проворчалъ Джонъ. — Что я буду дѣлать съ этими несчастными шестью тысячами? На проценты съ этого капитала не проживешь, а для какого-нибудь предпріятія этого слишкомъ мало.

— Я убѣждена, что ваша кузина Мэріанъ не считаетъ своихъ пяти тысячъ ни на что негодными, замѣтила Мистриссъ Юль.

Обойденная въ завѣщаніи родственника, она была нестолько огорчена этимъ, сколько тѣмъ, что богатство не пришло къ ея дочери ранѣе: она не вышла-бы тогда за нищаго писателя.

— Навѣрное, ты теперь скоро услышишь объ Эдвинѣ, замѣтила она ей на другой день.

— Сомнѣваюсь. Онъ не таковъ.

— Въ такомъ случаѣ, я полагаю, что ты сама сдѣлаешь первый шагъ.

— Никогда!

Несмотря на такой рѣшительный отвѣтъ, неожиданное богатство произвело на Эми смягчающее дѣйствіе, и въ сердцѣ ея зашевелились великодушные порывы. Ее соблазняла мысль, что она можетъ исторгнуть мужа изъ нужды, провести съ нимъ годъ или два въ путешествіяхъ, которыя возстановятъ его душевное равновѣсіе и обогатятъ его умъ новыми впечатлѣніями. Тогда литературная карьера его, можетъ быть, возобновится съ той точки, на которой онъ стоялъ до брака. А если, наоборотъ, онъ станетъ только ублажать свои вкусы ученаго, втянется въ безпечную жизнь диллетанта въ наукѣ, которая всегда была его идеаломъ, тогда что ждетъ ее? Вѣдь 10,ооо фунтовъ не Богъ-знаетъ какое богатство; они обезпечатъ какихъ-нибудь 400 фунтовъ въ годъ дохода, вотъ и все. Если мужъ ея не станетъ писать, то она такъ и останется женой безвѣстнаго литератора и никогда не займетъ виднаго положенія въ обществѣ.