Мудрая кровь

Картина заключалась в тяжелую раму с резным орнаментом – листьями, отчего лось приобретал еще более внушительный и самодовольный вид. Енох понимал: пришло время принять меры. Он еще не догадался, что должно произойти в комнате, однако не хотел думать, будто случится оно благодаря лосю. Ответ пришел сам собой, готовый и зрелый: если снять с картины раму, это будет равносильно тому, как если бы Енох раздел лося (пусть лось и не имел на себе одежды). Интуиция не подвела: когда картина осталась без рамы, лось сильно уменьшился, и Еноху оставалось хихикать над ним, изредка поглядывая на животное краешком глаза.

Одержав первую победу, Енох принялся за остальные картины. Обе иллюстрировали календари, присланные похоронным бюро «Хиллтоп» и компанией «Америкэн раббер тайр». На первой был изображен маленький мальчик в синих тапочках «Доктор Дентон»: опустившись на колени в залитой лунным светом спальне, он просил: «И благослови папу». Эта любимая картина Еноха висела над самой кроватью. На второй картине изображалась дамочка в резиновой шине, и висела картина прямо напротив лося. Енох оставил ее на месте, полностью уверенный, что лось видит календарную иллюстрацию и лишь притворяется, будто это не так.

Покончив с живописью, Енох на все сбережения купил чинцовые занавески, бутылку позолоты и кисть.

Приобретением Енох остался недоволен, поскольку считал, что сбережения пойдут на новую одежду. Он сам не понимал, для чего купил позолоту, пока не вернулся домой. В комнате Енох сел перед умывальником, открыл нижний отдел и выкрасил его внутренность. И только после догадался: в шкафчик можно поместить нечто ИНОЕ, кроме лохани.

Енох никогда не принуждал свою кровь говорить, пока та не захочет. Ведь он не был тем, кто хватается за первую попавшуюся возможность и несется вперед, за обещанной нелепицей. В большом деле Енох предпочитал дождаться ясности, и своего момента он наконец дождался – уверенный, что через пару дней все узнает. Неделю кровь Еноха тайно совещалась сама с собой, время от времени приостанавливая этот процесс – дабы выкрикнуть Еноху тот или иной приказ.

Утром следующего понедельника Енох проснулся уверенный, что сегодня-то ему откроется дальнейшее знание. Кровь кипела и носилась по венам, словно домохозяйка – прибираясь после гостей. Енох чувствовал себя уверенным, преисполненным бунтарского духа. По особому случаю он даже решил не вставать. Не хотел оправдывать папанину кровь, ему надоело постоянно выполнять чьи-то приказы, он устал от неведения и от чувства опасности.

Само собой, кровь с таким непослушанием мириться не захотела. В зоопарк Енох пришел в девять тридцать, всего на полчаса позже срока. Все утро он не мог сосредоточиться на воротах. Разум метался в погоне за кровью – словно мальчишка с метлой и ведерком, ударяя по чему-то здесь и шлепая по чему-нибудь там. Ни секунды покоя. Когда пришел охранник из второй смены, Енох отправился прямиком в город.

В Толкингем Еноху хотелось меньше всего, потому как там могло приключиться все, что угодно. Разум Еноха все время, гоняясь за кровью, тужился сообразить, как сразу после работы проникнуть в комнату и лечь в кровать.

К тому времени как Енох добрался до делового района города, он устал и вспотел, пришлось опереться о витрину «Уолгринз». Пот стекал по спине, и кожа зудела, так что через несколько минут Енох уже терся о витрину, в которой были выставлены будильники, туалетная вода, конфеты, гигиенические прокладки, авторучки и карманные фонарики – на полках высотой в два его роста. Оказалось, Енох идет на грохот, исходящий из центра небольшой ниши, образующей вход в аптеку. В нише стояла желто-синяя машина из металла и стекла, сыплющая кукурузными зернами в котел с подсоленным маслом. Енох приблизился к аппарату, доставая на ходу кошелек и готовя деньги. Кошелек у него был – длинный мешочек из серой кожи, горловина которого стягивалась шнурком. Енох украл его у папани и очень ценил вещицу, поскольку она единственная, к чему (за исключением самого Еноха) прикасался родитель. Выудив из кошелька два пятицентовика, Енох отдал их бледному пареньку в белом фартуке. Тот порылся во внутренностях машины и вытащил кулек, наполненный воздушной кукурузой. При этом продавец не отрываясь глазел на кошелек в руках у Еноха. В любой другой день Енох попытался бы завести с пареньком дружбу, однако, занятый, он продавца даже не заметил. Забрав кулек, он принялся прятать кошель на место. Продавец следил за каждым движением Еноха.

– На мочевой пузырь хряка похоже, – с завистью заметил он.

– Мне пора, – пробормотал Енох и направился в аптеку.