Мунфлит

Наверху, услышав стук, догадались, как обстоят дела, и не успел я еще выковырять разбитый цемент из стыков, как снова послышался резкий и жадный голос ключника:

– Что ты там делаешь? Что-то нашел?

Окрики и вопросы алчного этого типа меня бесили. Брал бы лучше пример с Элзевира, терпеливо и молча ждущего результатов. И я проорал раздраженно в ответ, что пока ничего не нашел, а что именно делаю, у меня нет пока времени объяснять.

Раскрошив и выковыряв раствор, я смог вогнать под кирпич острие своего молотка, которым поддел его и извлек из стены, но не бросил, а опустил аккуратно на дно ведра, допуская, что мне, возможно, еще придется заняться им. Внутри-то вполне могла быть какая-то полость, где сокровище и припрятано. Надобности, однако, в изучении кирпича не возникло. Предмет моих поисков лежал в проделанной моими стараниями дыре, куда я просунул руку стремительнее, чем мог бы сказать, что именно делаю. Пальцы мои ухватили маленький мешочек. Сделан он был из пергамента и походил на икорный ястык вроде тех, которые море часто выбрасывает на берег. Мальчишки их называют «пастушьими кошельками». Они жесткие и похрустывают в руках, а порой еще и гремят, если внутрь попал камушек. Мешочек, вынутый мной из стены, тоже был сух, шуршал, и внутри у него гремело нечто размером с небольшой камушек, и я, догадываясь, насколько непрост этот камушек, спешно пытался извлечь его. Казалось, столь пересохшую кожу ничего не стоит порвать, однако мешочек поддался моим усилиям только после того, как я, прижав верхний край к ведру, нанес по нему несколько резких ударов острием штукатурного молотка. Затем я встряхнул его с осторожностью, и на ладонь мне выпал прозрачный кристалл величиной с грецкий орех. Бриллиантов до сего мига мне никогда видеть не приходилось. Ни крупных, ни мелких. Но даже не знай я, что Черная Борода спрятал именно бриллиант, и не нацелься мы с Элзевиром на его поиски, все равно сразу же понял бы: он-то и лежит у меня на ладони – редкостного размера, чистоты, да к тому же искусной огранки. Света в колодце было немного, ибо давала его лишь моя свеча, и было похоже, что камень этот сияет сам по себе тысячью разных огней, то красных, то синих, то зеленых. Цвет их, стоило мне повернуть камень в пальцах, тут же менялся. Находка настолько меня пленила, что на какое-то время все прочее в мире, кроме нее, как забылось, и лишь отойдя немного от первого потрясения, я принялся размышлять о пути, который меня привел сюда, и о возможностях, которые открывает нам с Элзевиром наша добыча. Мы сможем жить счастливо до конца наших дней. Я стану богатым. Смогу вернуться в Мунфлит. Полный радужных планов, я, сидя на краю ведра, продолжал вертеть в разные стороны бриллиант. Мечты меня уносили все дальше, а бриллиант восхищал все сильнее ослепительными переливами света. Ошарашенный его блеском и бесчисленными возможностями, которые открываются перед его обладателем, я, возможно, под властью стремления сохранить подольше его при себе, не вспоминал об оставшихся наверху, покуда меня не вернул к действительности пронзительный окрик ключника:

– Что ты там делаешь? Что-то нашел?

– Да! – прокричал я. – Нашел сокровище! Можете меня поднимать!

Эхо моего голоса еще не успело стихнуть, как ведро поехало вверх, и меня подняли гораздо быстрее, чем доставляли вниз. Но даже за столь короткий отрезок времени мысли мои о находке успели окраситься в несколько иные тона. Снова, будто бы наяву, мне послышался милый встревоженный голос Грейс:

– Если он правда добыт таким скверным способом, то со злом пришел и зло принесет. Так что касайся его осторожно, Джон, если найдешь.

А затем я задумался обо всем, что предшествовало находке сокровища. Разговоре с мистером Гленни. Серебряном медальоне, столь необычным образом появившемся у меня. Замечание Рэтси насчет неправильной нумерации строф, которое натолкнуло меня на поиск тайного шифра в пергаменте. Шагая по этим ступенечкам, мы с Элзевиром и добрались без сучка и задоринки до тайника. И путь оказался настолько прямым, словно нас по нему вела рука свыше. Вот только кто бы смог мне ответить, добрая или злая рука?

Чем выше я поднимался, тем отчетливее слышал, как ключник нетерпеливыми окриками понуждает ослика в колесе скорее тащить ведро, но стоило моему лицу достигнуть уровня бортика, он резко нажал на ступор. Я обрадовался, увидав опять дневной свет и по-доброму на меня глядящего Элзевира, и в то же время сильно был удивлен, отчего не спешат дать мне выбраться.

Ключник стремительно перегнулся ко мне через низкий бортик колодца. Я понял, зачем он остановил меня. Им двигала алчная жажда первым добраться до драгоценности. Он простер ко мне распахнутую ладонь.

– Где сокровище? Где сокровище? Отдай мне сокровище!