Мурад несчастный (старая орфография)

Лкарь совтовалъ мн, чтобы я старался какъ можно быть спокойне; но я уже вамъ сказалъ, что вредоносная планета моя вчно препятствовала мн понимать вещи и во время и какъ должно. Мое безпокойство о томъ, чтобы не остаться назади, было такъ велико, что я по нскольку разъ въ день подымался съ постели, дабы посмотрть, согласно ли съ постановленіемъ выходятъ изъ лагеря наши войска. Но солдаты не очень спшили повиноваться, и палатки были снимаемы очень медленно. Лкарь, навстивъ меня ввечеру, нашелъ, что я очень болнъ и что, мн трудно будетъ перенести безпокойство похода. На другой день приходятъ за мною солдаты, хотятъ посадить меня на осла; но этотъ оселъ былъ самый тотъ, который лягнулъ въ меня задними ногами въ то время, когда я искалъ перстня; я разсудилъ, что эта скотина можетъ навлечь на меня какое нибудь несчастіе и отказался на нее ссть, упросивъ солдатъ, чтобы они несли меня поперемнно на рукахъ. Но жаръ былъ несносный; они не могли его вынести и положили меня на песокъ, сказавъ, что идутъ къ ближнему источнику за водою.

Напрасно дожидался я ихъ возвращенія — злоди безъ всякаго состраданія оставили меня умирать на горячемъ песк, отъ жажды, которая страшнымъ образомъ меня мучила. Я потерялъ всю надежду. Магометъ опредлилъ, такъ думалъ я, чтобы мн погибнуть въ степи и чтобы хищныя птицы разклевали мое тло! Да будетъ его воля! Но въ это время нашелъ на меня отрядъ Англійскихъ войскъ. Хотя они и Христіане, но поступили со мною гораздо человколюбиве, нежели правоврные Магометовы чада. Эти добрые люди залчили мою рану — судьба однако не переставала преслдовать меня, какъ и прежде. Вотъ что случилось со мною. Мы страшную терпли жажду. Англичане вздумали вырыть колодезь въ одномъ мст, гд по увренію одного изъ ихъ инженеровъ должна была находиться вода. Будучи большой охотникъ рыться въ земл, я разсудилъ отыскать источникъ и указалъ на одно мсто, гд по моимъ примтамъ надлежало быть пруду. Меня остерегали, увряя, что поиски мои будутъ напрасны и что я конечно не найду воды въ томъ мст, въ которомъ найти ее чаю. Я не послушался добрыхъ совтовъ, пошелъ — и въ самомъ длъ не нашелъ ничего. Безъ сомннія былъ я обманутъ: какимъ нибудь злонамреннымъ духомъ.

Утомившись чрезвычайно; палимый зноемъ, пошелъ я назадъ по тмъ слдамъ, которые оставлены были на песк моими ногами. Началъ дуть втерокъ; онъ освжалъ меня, и я благодарилъ Небо за эту помощь, но какъ же я ужаснулся, когда замтилъ, что этотъ самый прохладный втерокъ заметалъ слды, означавшіе на песк мою дорогу — вс они изчезли, и я не зналъ, въ какую сторону обратиться. Я чувствовалъ голодъ; мучительная жажда меня сндала. Наконецъ отчаяніе мною овладло; я бросилъ на песокъ свою чалму, разорвалъ на себ одежду и залился горькими слезами. Смерть моя казалась неизбжною; я думалъ только о томъ, какъ бы ее ускорить. Прежде еще выступленія войскъ нашихъ запасся я на всякой случай опіумомъ; онъ спрятанъ былъ въ складкахъ моей чалмы; хочу его принять — увы! послднее утшеніе умереть легкою смертію было похищено у меня жестокой судьбою: опіумъ выпалъ изъ чалмы въ ту самую минуту, когда я ее сбросилъ съ головы и я не могъ уже отыскать его въ песк. Я повалился на землю, поручивъ участь Свою Магомету.

Никакимъ перомъ не льзя описать того, что я терплъ отъ голода и жажды; наконецъ пришелъ я въ какое-то бшенство, и мн видлись разные ужасы. Долго ли продолжалось это безпамятство, я не знаю; но меня извлекли изъ него человческіе голоса: я увидлъ въ нкоторомъ отъ себя разстояніи караванъ богомольцевъ, возвращающихся изъ Мекки. Они нашли источникъ, и это было причиною тхъ радостныхъ восклицаній, которыя меня разбудили. Подивитесь же моему несчастію! этотъ источникъ находился отъ меня очень близко, а я умиралъ отъ жажды. Не смотря на свою слабость, я началъ кричать и поползъ къ тому мсту, откуда слышались мн голоса. Я скоро увидлъ своими глазами путешественниковъ: они наполняли водою мхи и поили верблюдовъ. Но силы мои совсмъ истощились, я не могъ уже ни кричать, ни ползти и уже видлъ, что они садились на верблюдовъ, готовы будучи удалиться. О жестокая звзда! подумалъ я, они удутъ; но мн пришло въ голову снять съ моей чалмы блое полотно и имъ махать, что я и сдлалъ — путешественники меня увидли, приближились ко мн; одинъ невольникъ меня напоилъ, и я разсказалъ имъ, какою судьбою зашелъ въ эту ужасную пустыню.

Между тмъ одинъ изъ путешественниковъ разсматривалъ очень. внимательно кошелекъ, висвшій у меня на пояс — это былъ тотъ самый кошелекъ, которой получилъ я съ цехинами за открытіе потеряннаго перстня; на немъ изображено было имя того, кому онъ принадлежалъ прежде. Путешественникъ, смотрвшій на него со вниманіемъ, былъ братъ моего благодтеля; мы объяснились, и этотъ человкъ общался меня не оставить. Караванъ шелъ въ Каиро — мой новый знакомецъ предложилъ мн слдовать за нимъ, и вамъ не нужно сказывать, что я съ большою охотою согласился на это выгодное для меня предложеніе.