Мушкетер

Это соображение немедленно вернуло мои мысли в прежнее состояние, и я направился к Маржаку – городу, расположенному на самом берегу Дюранса. Русло реки здесь изрядно сужалось и круто изгибалось, неся свои воды к широкой Роне. Оба берега в самом узком месте соединял мост, достаточно широкий и вполне крепкий для того, чтобы проехала карета. Трудности же заключались в том, что у въезда на мост находился таможенный пост, где, вместе с таможенниками несли службу несколько солдат. Предъявлять подорожные документы здесь я не хотел: какой-нибудь особо ретивый малый мог бы указать мне, что я приехал не туда, куда должен был. Результатом подобного объяснения стало бы либо вмешательство местного начальника, либо вооруженная стычка с приграничным патрулем. В первом случае моим подопечным грозила та самая судьба, от которой я надеялся их уберечь. Даже если бы мне пришлось выйти сухим из воды, их бы отправили в Барселону в другом сопровождении. Во втором же случае, то есть, если бы нам удалось прорваться на тот берег силой, для меня был бы закрыт путь к возвращению, – чего я тоже всячески хотел избежать; господин же Лакедем с семейством и в этом случае отдан был бы инквизиции.

Итак, открытое пересечение границы было для нас невозможным. К тайным же действиям подобного рода я был не готов.

Все это мне удалось узнать, объезжая окрестности в одиночку. Подопечные мои ждали в карете, которую Мушкетон подогнал к постоялому двору на въезде в Маржак. Вернувшись из разведки, я узнал от хозяина постоялого двора, что и солдаты, и таможенники подчиняются некоему капитану Жерару де Бриссо, местному уроженцу, получившему этот пост по выходе в отставку. Мой собеседник, говоривший с сильным итальянским акцентом, называл капитана «сеньором». Бриссо был тяжело ранен два года назад, во время неудачной осады королевскими войсками гугенотской крепости Монпелье. Здесь же господин Бриссо командовал двумя десятками солдат и десятком чиновников таможенной службы. Дом его, важно именуемый «отель Бриссо», как это обычно бывало, служил одновременно и жилищем капитана, и казармой гарнизона. Хозяин постоялого двора был столь любезен, что показал мне отель Бриссо – по его словам, самый большой дом в Маржаке. Мы отправились туда. Хотя я пока не знал, что и как буду говорить неизвестному капитану.

У высокого крыльца слонялись без дела десяток вояк разного возраста и с разномастным оружием в руках, как я понял – местный гарнизон в почти полном составе. Спешившись, я бросил поводья ближайшему из них – долговязому малому лет двадцати пяти. Солдат был наряжен в обычное и довольно опрятное платье горожанина. Нечищеная каска, из-под которой торчали рыжие кудри, придавала ему вид скорее нелепый, чем воинственный, а внушительных размеров мушкет он выронил, когда ловил поводья. Я приказал горе-воину постеречь коня, Мушкетону – не допускать, чтобы кто-либо сунулся к карете, а сам быстро взбежал по кривоватым ступеням крыльца. Отворяя тяжелую дверь, я успел увидеть, как мой слуга, во исполнение приказа, зарядил своего славного тезку пятью пулями и взвел курок.

В передней «отеля Бриссо» было просторно, но темно. Несколько особ подозрительно вида – из тех, кто предпочитает лунный свет солнечному, – слонялись от стены к стене. При моем появлении они исчезли в мгновение ока, словно тени. В опустевшем помещении остались только я, да солдат в кирасе и каске, с длинной шпагой на перевязи, охранявший высокую дверь. Он показался мне единственным из всего гарнизона Маржака, кто был похож на солдата. Как можно было понять, за дверью как раз и находился сам господин Бриссо. Через мгновение, впрочем, появился лакей – крепкий малый в старой ливрее. Поинтересовавшись, кто я такой и с какой целью беспокою капитана, он попросил меня немного подождать.

– Господин де Бриссо очень занят, сударь, – сказал он, уставившись в пол и лишь изредка бросая на меня настороженные взгляды. – И вообще, лучше бы вам прийти после обеда...