Мусор

Подруга сестры, перекинув рюкзак за спину, большими спортивными шагами шла к нему, оправляя на ходу постриженные в аккуратную линию волосы. Под строгую школьную форму она надела модные белые кроссовки на высокой подошве. Ноги у неё были довольно мощные, не слишком стройные, а чуть повыше широкой коленки горело красным круглое пятнышко – след, который остаётся, если долго сидеть, положив одну ногу на другую. «Она что, даже без колготок?», – странно взволновало Тюрина.

– Привет, – радостно сказала она, улыбаясь.

– Привет. Не холодно? – и он кивнул на её ноги, сохранившие на себе кофейный цвет летнего загара. – Ты совсем по-летнему.

– А, да солнце, нормально, – и она подняла лицо к небу, как делал и он меньше минуты назад, стоя на крыльце, довольно прикрыв глаза, желая немного загореть.

Саша обернулся в сторону её одноклассников. Некоторые из них всё ещё поглядывали в их сторону, но большая часть была занята беседой или своими телефонами, кто-то кого-то в шутку пытался ударить ногой по спине, пока второй уворачивался. «Нет, ну она бы тоже подошла. Если только я вчера её чем-то не обидел?».

– Ангелины… эээ… нет. Она по другим делам сейчас пошла, – уловив его взгляд, пояснила девушка.

«Интересно, какой у неё рост? Она почти с меня». Тюрин был не очень высок, но и не маленький. 181 сантиметр, может, 182 – точно он не знал. Сашино лицо находилось практически на одном уровне с его, при этом, он только сейчас заметил, она довольно сильно сутулилась. «Наверняка её дразнят в школе. Мы бы точно дразнили. В этом возрасте совершенно не понимаешь, какая девочка по-настоящему красива, всё как-то наоборот. И кто из одноклассниц будет интересной женщиной в тридцать, тоже не догадываешься. Вот она будет». Он почему-то порадовался, представляя, как будут безуспешно искать её внимания те, кто сейчас может называть её «длиннобудылой», – была в этом чувстве гордость первооткрывателя, знающего наперёд, что его, пусть пока неоценённое, изобретение когда-нибудь непременно перевернёт мир.

Саша снова с интересом разглядывал её прямой нос, высокий лоб – всё такое гармоничное, прекрасное, с открытым, смелым, внимательным взглядом. И серые глаза. «Ей вряд ли кто-то говорил, что она красивая. Если сказать сейчас, это может всё изменить для неё». Ему с трудом удалось стряхнуть с себя морок этих мыслей – играть в московского опытного сердцееда, испытать на ком-то заигрывания, которые всегда получались ужасно неуклюжими там, в его неподатливом «взрослом» мире, стать кем-то особенным для провинциальной девочки, не избалованной комплиментами… Что может быть вульгарнее?

– Как вчера дошли? – продолжала она тем временем поддерживать беседу, не желая уходить.

– Нормально.

Саша вспомнил, как они завалились с Ангелиной в тёмную прихожую и, пока разувались, на пороге в комнаты стояла мать, загородив собой проход упёртыми в бока руками с широко расставленными локтями. Она спрашивала язвительно, где же они оба были всё это время; Ангелина пыталась молча проскользнуть мимо, но та ловко ухватила её за запястье. Между ними случилась небольшая потасовка, во время которой обе шипели друг другу едкие ругательства, пока Саша пытался их унять, и тогда мама, отпустив тут же сбежавшую сестру, обратилась со слезами на глазах к нему: «Ну ладно, она! На ней крест можно поставить. Но ты! Ты взрослый мужик уже! А сам пошёл блудить с ней, напоил… Всё как ребёнок. Фу, видеть не хочу!». И она, горько отстранившись, ушла куда-то на кухню. Когда Саша, почистив зубы и стараясь вообще никак не выдавать своего присутствия в доме, на цыпочках шёл в большую комнату, где ещё работал телевизор и не спали отец с Димой, из кухни всё доносилось бормотание вечернего ток-шоу и тихие всхлипывания – хотя, может, они ему послышались. Ангелина лежала, накрывшись одеялом с головой, так, что торчали только жёлтые её волосы с одного конца и круглая пятка с другой – точно, как утром; но одеяло светилось синевой: под ним был включен экран телефона. Говорить с сестрой Саша не стал, а утром она ушла в школу. Мать тоже сухо подала ему завтрак и скрылась за газетой. Когда он уходил, отец с Димой ещё спали, и на этот раз никто не поинтересовался, куда он отправился и когда придёт. Похоже было, что и на нём теперь поставили крест.

– А здесь как всё прошло? – продолжала расспрашивать Саша, не делая неловких пауз.

Кажется, вчера он успел их немного посвятить в свои рабочие планы. Сейчас Тюрин мгновение подумал, желая рассказать ей всё, но потом решил, что это будет слишком сложно.

– Не очень. Не знаю, как вы тут учитесь.

– Что? Ангелинке совсем… кранты? – видно было, что она подобрала это старомодное слово стыдливо взамен матерного.

– Да нет, с ней всё нормально. Это я про свои дела. Сейчас вот пойду Маугли искать.

– Физрука? Да чего его искать? Он во-он там живёт, – и Саша вытянула длинную руку с надетой на запястье спиральной резинкой в направлении видневшейся отсюда шестиэтажки.