Мусор

– А мы согреемся, – весело сказала Саша и извлекла из пакета большую пластиковую бутылку пива с надетыми на её верхушку одноразовыми стаканами.

– Сигареты забрала? – спросила Ангелина, заботливо принимая у неё из рук, как акушерка младенца, тяжёлую бутыль.

– Ага, – ответила ей подруга, окунув руку в карман парки и достав оттуда тонкую пачку, оставленную Ангелиной вчера в оговоренном месте на глазах у брата.

Видно, что сестре давно не терпелось покурить. Саша с готовностью откинула крышку, достала из другого кармана зажигалку, и обе девчонки, бойко засунув в рты по сигарете, с удовольствием затянулись, снова источая неприятный яблочный запах.

– А у вас тут не курят «Айкос»? – чтобы что-то сказать и одновременно подчеркнуть своё безразличие к их курению, спросил Тюрин.

– Курят, а как же, – кивнула Саша.

– Только его не спрячешь под камнем, – засмеялась, глядя на подругу Ангелина.

Казалось, рядом с Сашей и брат стеснял её меньше. И ему было легче, когда подруги были вместе. Они как будто общались через переводчика.

Девочки разлили пиво на три стакана. Ангелина зажимала один между ног, Саша осторожно наклоняла бутылку, а та придерживала её горлышко, чтобы пиво сочилось медленно, не пенясь. Тюрин снова принял от них стакан с мутноватой жидкостью и понюхал его – запах был кислым, отталкивающим. «Хоть покупай себе виски и носи во фляге», – подумал он, но тут же сам себя перебил. – «Типичный снобизм. А потом удивляешься, почему они тебя считают высокомерным! Хотя уж лучше бы водки. Но это уже напоминает алкоголизм».

Подруги принялись говорить об одноклассницах: суть, как понял Тюрин, сводилась к тому, что девчонка из параллели встречалась с парнем из их класса, но недавно её заметили на дискотеке с другим, и теперь все сообща решали эту проблему.

«Что случилось тогда, после второго апреля? Неужели всё резко изменилось? Нет».

На следующий день запоздавшая весна вдруг полилась, как нашедшая свою мелодию песня. Снег быстро растаял полностью, обнажив прошлогоднюю траву и свежие голубые подснежники. Ручьи, стекавшие по городским холмам, сияли на незатухавшем солнце; птицы орали и дрались, даже после заката притихавший, замиравший город, казалось, просто обдумывал своё счастье и копил силы для следующего шумного дня. Саша всё ждал встречи с Женей, чувствуя, что теперь всё будет иначе между ними, волнуясь и представляя, что она скажет ему и как он мог бы ответить. Вспоминая ту прогулку, он машинально сжимал и разжимал ладони, точно повторяя движения, которыми они в прошлый вечер посылали друг другу тайные сигналы, находясь в гуще болтливой толпы. Но Женя больше не приходила, и написать ей, спросить, что случилось, он почему-то не мог. Даша, заглядывая к ним, сама пожимала плечами, отвечая за подругу, что у той какие-то дела. Видимо, она стеснялась того, что выпила и вела себя, по её мнению, глупо. Когда они всё же столкнулись в школьной столовой, не произошло ничего – дежурные разговоры, вопросы.

Правда, Женя снова начала выходить с ними на прогулки, но была всё такой же кроткой и отстранённой, начинала фразы и теряла их с середины, заканчивая всё стеснительной улыбкой, как бы говорившей: «Ну, вы поняли». Каждый день Саша думал, что, приди она, он снова сожмёт её руку, скажет что-то, попытается, наконец, поцеловать. У него никогда не было девушки, и он в принципе плохо представлял, что будет, если всё откроется, но понимал, что медлить уже нельзя. И при следующей встрече не мог решиться, боясь, что ему всё показалось. К тому же, в его глазах она выглядела идеальной, отдалённой от всего телесного, так что любые его действия напоминали бы насилие.

Ангелина с Сашей вдруг громко захохотали и тут же осеклись, напуганные, что привлекут внимание сторожа. Они курили уже вторую сигарету, как будто спеша насладиться их ароматом и своей свободой, заключённой для них в вечернем курении. Тюрин глотнул пиво, о котором забыл: всё тот же мерзкий привкус. Он знал, что стоит сделать несколько глотков, чтобы привыкнуть к нему, но стоило ли? В его возрасте алкоголь уже должен доставлять удовольствие, а не питься скорее, чтобы просто отпустить себя на волю и полететь.

«Сейчас бы покурить… Но не эти же их зубочистки!».