Муссон

Внезапно стало холоднее. Том содрогнулся и плотнее закутался в плащ.

– Твой меч хорошо выходит из ножен, Клебе? – спросил Эболи.

Том в тревоге посмотрел на него:

– Почему ты спрашиваешь?

Но он положил ладонь на синий сапфир эфеса и зажал ножны между колен.

– Он может тебе понадобиться, – проворчал Эболи. – Я чую предательство. Тот жирный старик имел причины отослать нас подальше.

– Возможно, просто возница ошибся, – возразил Том.

Однако Эболи мягко рассмеялся:

– Это отнюдь не ошибка, Клебе.

Теперь его глаза были открыты; он на дюйм вынул свою саблю из ножен, а потом с тихим шорохом вложил ее обратно.

После очередного долгого молчания Эболи снова заговорил:

– Теперь мы рядом с рекой.

Том открыл было рот, чтобы спросить, как Эболи это понял, но тот его опередил:

– Я чую сырость и запах воды.

Он едва успел произнести это, как карета выехала из улочки, и кучер остановил ее на краю каменной набережной. Том выглянул наружу. Поверхность реки так густо устилал туман, что другой берег утонул в мутном белом мареве. Свет теперь угасал быстро, а вместе с темнотой нарастало ледяное предчувствие опасности.

– Здесь нет причала! – крикнул Том вознице.

– Вон туда идите. – Тот махнул кнутом, показывая направление. – Две сотни шагов отсюда, не больше.

– Вот и довези нас туда, раз это так близко.

Подозрения Тома уже разрослись вовсю.

– Карета слишком широкая для этой дорожки, а вокруг объезжать долго. Да вам всего минута нужна, чтобы дойти пешком.

Эболи коснулся локтя Тома и тихо сказал:

– Делай, как он говорит. Если это ловушка, нам лучше иметь возможность отбиваться на открытом месте.

Они вышли из кареты, и кучер ухмыльнулся:

– Настоящий джентльмен дал бы мне шесть пенсов за мои хлопоты.

– Я не джентльмен, и ты не хлопотал, – ответил Том. – А в следующий раз внимательно слушай приказы и езжай правильной дорогой.

Кучер сердито щелкнул хлыстом, и карета покатила прочь.

Том и Эболи проследили за тем, как ее боковые фонари исчезают в проулке, и Том глубоко вздохнул. От реки сильно воняло – несло сыростью, холодом и отходами, что сливались в реку из городских канав… Туман смыкался и расходился, как занавес, обманывая взгляд.

Прямо перед ними лежала буксирная тропа, шедшая вдоль берега. А слева от нее к воде уходил обрыв высотой в пару саженей или больше, слева же высилась голая кирпичная стена.

– Держись справа, – тихо произнес Эболи. – Я пойду со стороны реки.

Том видел, что Эболи передвинул ножны на правое бедро: он сделал это, чтобы в случае чего сражаться левой рукой, а он это мог, потому что обе его руки действовали одинаково.

– Держись середины тропы.

Они зашагали по тропе плечом к плечу, закутавшись в плащи до подбородков, но готовые распахнуть их в одно мгновение и выхватить оружие. На них давили тишина и сгущавшаяся тьма. Впереди сквозь туман пробивался слабый свет, и его хватало, чтобы видеть начало каменной набережной. По мере приближения к ней Том понял, что впереди светит одинокий открытый фонарь.

Еще ближе – и в свете фонаря стали видны каменные ступени, уходящие вниз, к речному причалу.

– Это то самое место, – сказал Том так тихо, что его мог услышать лишь Эболи. – Смотри, там и наемная лодка ждет, и лодочник.

Высокая темная фигура лодочника стояла на причале. Широкополая шляпа скрывала его глаза, высокий воротник плаща прятал рот. Его лодка была привязана к одному из железных колец, вделанных в камни причала. Фонарь мужчина поставил на ступеньку, и тот бросал позади человека длинную тень на камни моста.

Том заколебался:

– Что-то мне это не нравится. Выглядит как картина на сцене, и актер ждет, когда придет пора произносить слова роли…

Он на этот раз говорил по-арабски, чтобы его не могли понять те, кто, возможно, прятался неподалеку.

– Почему лодочник ждет, если только не знал заранее, что мы придем?

– Поосторожнее, Клебе! – предостерег его Эболи. – Не позволяй лодочнику отвлечь тебя. Не в нем опасность. Должны появиться другие.

Они ровным шагом приближались к одинокой фигуре, но их взгляды обшаривали сгустившуюся вокруг тень. Внезапно от тьмы отделилась другая фигура и встала у них на пути, чуть дальше, чем ее мог достать клинок. Фигура сбросила с головы капюшон, и он упал на плечи, открыв голову, покрытую густыми золотистыми локонами.

– Добрый вечер, милые джентльмены!

Хрипловатый голос женщины звучал соблазнительно, однако Том сразу заметил и грубые пятна румян на ее щеках, и густую помаду на крупных губах, в тусклом свете казавшихся синими, как губы покойника.

– Всего за шиллинг я открою вам ворота в рай!

Женщина заставила их остановиться в самой узкой части тропы, они оказались зажатыми, а шлюха качала бедрами и таращилась на Тома в пародии на страсть.

– Сзади! – выдохнул Эболи на арабском.

Том услышал тихие шаги за спиной.

– Я им займусь, но ты следи за шлюхой, – предостерег Эболи прежде, чем Том успел обернуться.

– Шесть пенсов за нас обоих, милая, – сказал Том и шагнул к женщине.