Муссон

Утром Дориан горел жаром, рана уродливо распухла и воспламенилась. Бен Абрам сменил бинт и наложил успокаивающую мазь. Потом приготовил некое горькое питье. Через несколько дней лихорадка утихла, началось заживление.

Довольно быстро все сошло, и Бен Абрам позволил Дориану в одиночку отправиться на берег и поплавать в теплой чистой воде, а затем пойти в королевские конюшни, чтобы помогать конюхам тренировать лошадей принца и скакать верхом по белому песку, участвуя в дикой игре в пулу.

Вскоре после этого в проливе заметили парус, и дозорные на стенах крепости рассмотрели на мачте королевский вымпел. Все население острова ринулось на берег, чтобы приветствовать возвращение принца Абд-Мухаммеда аль-Малика из столицы Омана – Маската.

Принц сошел на берег под грохот пушек форта, громкие крики женщин, восторженные возгласы мужчин. Они стреляли в воздух из древних длинноствольных ружей, а вокруг стучали барабаны, гудели дудки.

Дориан находился с конюхами, которые держали лошадей над песчаной береговой полосой. Он помогал чистить упряжь, полировать бирюзу, украшавшую седло принца, и делал все, что нужно. И поскольку Дориан приходился принцу приемным сыном, старший конюх удостоил Дориана чести вывести вперед коня аль-Малика и держать его, пока принц садился в седло.

Дориан наблюдал, как принц идет вверх по берегу, как расступается перед ним толпа, как подданные простираются перед ним, пытаясь поцеловать край одежды, когда он проходил мимо. Прошло больше года с тех пор, как Дориан видел принца в последний раз, и он успел забыть, как тот высок и как царственно выглядит в белоснежной одежде с большим кинжалом в драгоценных ножнах у пояса; рукоятка кинжала была вырезана из носорожьего рога и отполирована до зеркального блеска. Кефию на голове принца удерживала лента, сплетенная из золотых нитей.

Аль-Малик быстро направлялся туда, где его ждал Дориан; принц улыбался и отвечал на приветствия подданных элегантным жестом благословения, касаясь сердца и губ.

– Салам алейкум, великий господин, – поклонился Дориан.

Хотя его голос потерялся в шуме толпы, принц посмотрел на него, и Дориан по довольному выражению темных глаз понял, что принц его узнал.

Аль-Малик слегка наклонил голову, потом легко взлетел в седло движением опытного наездника и поскакал к крепости.

Принц сидел на террасе дворца в окружении ближайших придворных, не спеша пил кофе и выслушивал доклады вельмож, которые управляли островом и колониями в его отсутствие.

– На Занзибар приходило много иностранных кораблей, – сообщил визирь. – А теперь их еще больше каждый месяц, кази приносит их с юга. Все хотя купить слоновую кость и рабов.

Султанат Занзибар составлял часть владений принца, и доля прибылей от его торговли поступала в его сокровищницу. Принц мог быть уверен, что зависящий от него султан выжмет из неверных каждую рупию, какую только возможно получить за товар.

– Аль-Мухаммед должен предупредить неверных капитанов, что я не потерплю их присутствия к северу от Занзибара. Я строжайше запрещаю это.

Золото и товары, которые привозили в их моря неверные, приветствовались, но аль-Малик слишком хорошо знал, насколько алчны и безжалостны эти визитеры. Они уже настроили фактории и базы в империи Великих Моголов. И оттуда, куда они успели поставить ногу, вытолкать их уже не представлялось возможным.

Их нельзя было пускать севернее Ламу.

– Аль-Мухаммед прекрасно понимает твой приказ. Если какой-то корабль неверных повернет в эти воды, он сразу отправит быстрое дау с докладом тебе, могучий.

Принц кивнул:

– Если спрос на слоновую кость так велик, хватит ли наших запасов на материке?

– Слоновой кости с каждым годом становится все меньше, а иноверцам нужно ее все больше, – доложил визирь.

Рынки Занзибара и Ламу в основном зависели от того, сколько слоновой кости доставят им черные язычники из внутренних частей материка. У дикарей не имелось мушкетов, чтобы охотиться на гигантских животных. Они ставили примитивные ловушки в ямах, окруженных заостренными кольями, и в эти ямы старались загнать стада слонов. Охотников, способных убить слона стрелами, было слишком мало.

– Возможно, нам следует продать мушкеты вождям, чтобы помочь добывать кость лучшего качества? – осторожно предположил придворный.

Но принц резко качнул головой.

– Слишком опасно, – сказал он. – Это может подтолкнуть их к бунту против нашей власти. Мы можем открыть дверь львиной клетки.

Они еще поговорили на эту тему, а потом принц обратился к вопросу работорговли.

– Мы собираем рабов в прибрежных областях, и они уходят вглубь континента. И как слоны, становятся более дикими и осторожными. Каждый сезон количество рабов, которых мы можем отловить, уменьшается.

В этом деле арабы полагались на самых воинственных вождей из внутренних областей материка – те нападали на своих соседей и забирали в рабство своих традиционных врагов, а потом приводили их в определенные места на берегах огромных озер.

– Мы можем и своих воинов послать в леса, чтобы набрать рабов, – предположил кто-то из вельмож.

Принц задумчиво погладил бороду.