Муссон

Дориан смотрел, как они уходят по узкому проходу между высокими скалистыми стенами и исчезают за первым поворотом. Потом он выбросил из головы все, кроме предстоящей битвы. Быстро вернувшись к входу в ущелье, он оглядел равнину и скалы взглядом солдата. Прикинул высоту солнца. Полдень едва миновал. Впереди их ждал долгий день и еще более долгая ночь. Дориан определил слабые места обороны, которыми мог воспользоваться враг, и спланировал, как именно противостоять каждому ходу противников. Сначала они попытаются атаковать прямо, поднимаясь по склону, решил он, глядя на массу людей, собирающуюся внизу, на краю равнины. Подойдя к своим воинам, он поговорил с ними, смеясь и подшучивая, потом расставил их на самые выгодные для обороны позиции среди камней, убедившись, что у каждого достаточно пороха и пуль.

Не успел он закончить с этим, когда далеко внизу загудели роговые трубы, застучали барабаны и громко закричали первые ряды атакующих, которые бросились вперед, штурмуя склон.

– Готовься! – крикнул воинам Дориан. – Не спешите стрелять, братья-воины!

Он хлопнул по плечу мужчину с длинными волнистыми волосами, рассыпавшимися по спине, и они усмехнулись друг другу.

– Первый выстрел будет самым сладким, Ахмед! Не промахнись!

Дориан пошел дальше.

– Жди, пока они не уставятся прямо в дуло твоего ружья, Хасан. Я хочу, чтобы ты первым выстрелом уложил кого-нибудь, Мустафа. Подпусти их так близко, чтобы не промахнуться, Салим.

Но хотя Дориан посмеивался и шутил, он внимательно следил за врагами, поднимавшимися по склону. Их облик выдавал в них турок, непохожих на пустынных арабов: на лицах атакующих виднелись длинные усы, на головах красовались круглые бронзовые шлемы с пластинами, закрывавшими носы, а на телах – плетеные кольчуги, надетые поверх полосатых шерстяных блуз.

Слишком тяжелое снаряжение для пустыни, думал Дориан, пока враги с трудом поднимались по песчаному склону. Первая яростная атака превратилась в медленное трудное продвижение. Дориан подошел к краю склона, словно приветствуя их, и остановился, уперев руки в бока и усмехаясь. Он не только желал воодушевить воинов своим примером, но и хотел быть уверенным, что никто не нарушит приказа и не начнет стрелять, пока он стоит перед ними.

Один из турок внизу остановился и схватился за ружье. Его лицо блестело от пота, руки дрожали от усилий, которых требовал подъем по сыпучему песку.

Дориан напрягся, когда турок выстрелил. Пуля просвистела мимо головы Дориана, и поднятый ею ветерок отбросил прядь рыжих волос на щеку и губы Дориана.

– Это все, на что вы способны, любители коз? – засмеялся он. – Поднимайтесь скорее! Идите сюда, испробуйте гостеприимство Соара!

Его насмешки подстегнули турок, и они рванулись вверх, одолевая последние ярды. Дориан отступил назад, к своим воинам.

– Ну, теперь пора, братья! – тихо сказал он и взвел курок своего ружья.

Ряд турок плечо к плечу появились над краем каменного выступа. Их темные лица заливал пот, они с трудом направляли ружья на арабов. Большинство просто потеряли ружья во время подъема. И теперь, выхватив ятаганы, с хриплыми криками ринулись на защитников перевала.

– Огонь! – крикнул Дориан.

Воины Соара выстрелили одновременно – двадцать мушкетов выбросили клубы дыма и пули. Они ударили по линии турок. Дориан видел, что его собственный выстрел вышиб желтые зубы коренастого усатого турка прямо перед ним. Голова мужчины откинулась назад. Кровь и мозги вылетели сзади из его черепа, ятаган выпал из руки. Турок упал назад, на того, кто едва успел подняться на выступ следом за ним, и они вместе покатились вниз по песку, попутно сбивая с ног тех, кто еще карабкался вверх.

– А теперь – руби их! – закричал Дориан.

Арабы выскочили из-за камней и бросились на турок, уже забравшихся на каменную площадку.

Эта смертоносная атака отбросила оттоманов назад; они пятились, спотыкаясь о своих убитых, и падали за край выступа. Площадка оказалась очищена, и воины Соара встречали тех, кто продолжал лезть вверх. У них имелось преимущество высоты, а турки уже слишком устали от подъема, когда оказывались под саблями и мечами Соара.

Сражение закончилось быстро. Атака захлебнулась, и турки отступили, оставив убитых и раненых. Уцелевшие скользили вниз, не обращая внимания на гневные крики своих капитанов.

Арабы пританцовывали на краю выступа, их бороды и одежды развевались, они выкрикивали оскорбления. Дориан сразу увидел, что сам не потерял ни одного человека, никто даже не был ранен, и при этом дюжина трупов турок, наполовину засыпанных песком, осталась под каменным выступом, на склоне дюны.

«Это только первый их подход, – напомнил себе Дориан, сдерживая восторг. В этой атаке участвовало не более сотни врагов. – Но им не захочется повторить это еще раз».

Он быстро пошел между воинами, веля поскорее перезаряжать ружья, но ему не сразу удалось вернуть боевую дисциплину среди своих людей, возбужденных первой победой.

– Нужно поставить десять человек выше в утесах, – сказал он.