Читаем Музей. Архитектурная история полностью

Здания, объединяющие в себе, помимо выставочных пространств, различные иные элементы, позволяют музею реализовывать коммуникативную функцию, предполагающую общение и личностное взаимодействие[126]. Именно это стало основной задачей создания по проекту Ренцо Пиано Национального центра науки и технологий НЕМО (Музей НЕМО) в Амстердаме в 1994 г., который является в большей степени коммуникационным центром, чем музеем, дающим возможность посетителям принять участие в различных мероприятиях, связанных с наукой и технологией, посредством интерактивных медиа. Согласно этой идее, выставочные залы для текущих выставок, кинотеатр, театр науки, учебная лаборатория располагаются в одном здании, проект которого развился из специфики городской среды в историческом порту Амстердама. Динамичная форма музея, облицованного медными, застаренными до патины пластинами, основывается не на буквальной метафоре корабля, стоящего на якоре и выступающего идеальной визуализацией нидерландских технологий отвоевывания земли у моря. Напротив, концепция проекта выросла из расположения музея непосредственно на входе в извилистый грузовой туннель. Вздымающийся контур музея, зеркально отражая туннель, уходящий под воду на уровне ватерлинии «корабля», неожиданно становится самостоятельным зданием, а не только сложной структурой, опоясывающей туннель. Диалектическая взаимосвязь нового здания музея и старой части города, несимметричные виды которого открываются с террасы музея, также выражена в контрасте между кирпичами, из которых сложено основание музея, и металлическим покрытием оставшейся части фасада. Музей демонстрирует пример открытого музейного пространства, тотально подчиненного функции. Его пространство разделено между четырьмя уровнями, соединенными друг с другом центральным проемом с лестницами, в музее используется по преимуществу искусственное освещение, источник которого максимально скрыт архитектором, а помещения же плавно переходят одно в другое.

Является развлекательным центром и обладающий внушительной коллекцией римского искусства Музей Хет Валькхоф, расположенный в нидерландском индустриальном городе Неймеген. Будучи главной достопримечательностью города, он выполняет еще и культурно-образовательную функцию в доступной форме, освещая историю этой земли. Музей расположен в северной части треугольной рыночной площади параллельно старой городской стене. Здесь собраны предметы от археологических находок до современного искусства. Здание имеет форму призмы, располагающейся на трапециевидном основании. С помощью трехчастной структуры, постепенно усекающейся справа налево вплоть до прозрачных углов, широкий 80-метровый фасад, облицованный матовым зеленым стеклом, визуально подводит посетителя к незаметному асимметрично расположенному входу. Внешний облик здания сдержанно соответствует топографическому контексту, но избегает любых символических или исторических коннотаций.

Идея проекта – создать всеобъемлющие пространственные структуры, которые могли бы объединить конструкцию, функцию и движение посетителя в целом. Находясь во входной зоне, посетитель видит все функциональные составляющие музея, которые можно достичь при помощи лестничных переходов. Здание разделено на пять параллельных улиц различной ширины, огромное количество несимметричных пространств и диагональный скос стен предотвращают привыкание посетителя к какой бы то ни было логике движения и задают, как минимум, 88 теоретически возможных направлений. Другим принципиальным элементом является волнистый потолок во всех частях здания, который в буквальном смысле задает реальное движение посетителей с одного выставочного уровня на другой. Момент движения, присущий этим направлениям, усиливается сенсорно благодаря волнообразному потолку, в особенности в точках возможной смены траектории. Это движение архитектор считал центральным мотивом своего проекта.

В отечественной практике музейного строительства на протяжении всего советского периода совмещение в одном здании музея и общественного центра было обязательным требованием. Функция музея была не только просвещать или сохранять, он мыслился местом активного общения и социализации, именно здесь (наряду со школами и молодежными организациями) воспитывался человек новой формации. Один из многочисленных примеров – Музей «Молодая гвардия» в городе Краснодоне, построенный по проекту Владимира Смирнова и являющийся историко-мемориальным комплексом в память подвига героев подполья. Здание музея состоит из двух объемов, связанных переходом. Разделение на части архитектурно закрепляет самостоятельные функции – музейную и клубную. Доминирующее значение музея подчеркнуто архитектурно-художественными средствами: его квадратный объем примыкает к площади, заглублен от улиц, опоясан фризом с именами всех участников подполья. Единый стержень комплекса – зал Славы – объединяет первый и второй этажи.

Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги

100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Мифы и легенды рыцарской эпохи
Мифы и легенды рыцарской эпохи

Увлекательные легенды и баллады Туманного Альбиона в переложении известного писателя Томаса Булфинча – неотъемлемая часть сокровищницы мирового фольклора. Веселые и печальные, фантастичные, а порой и курьезные истории передают уникальность средневековой эпохи, сказочные времена короля Артура и рыцарей Круглого стола: их пиры и турниры, поиски чаши Святого Грааля, возвышенную любовь отважных рыцарей к прекрасным дамам их сердца…Такова, например, романтичная история Тристрама Лионесского и его возлюбленной Изольды или история Леира и его трех дочерей. Приключения отчаянного Робин Гуда и его веселых стрелков, чудеса мага Мерлина и феи Морганы, подвиги короля Ричарда II и битвы самого благородного из английских правителей Эдуарда Черного принца.

Томас Булфинч

Культурология / Мифы. Легенды. Эпос / Образование и наука / Древние книги