Музеи… или вдохновляющая музыка The Chemical Brothers

Все приветствовали Тима с огромным почтением – и знать, и простолюдины; он их герой, жертвующий своей жизнью ради них!

Злые духи стараются помешать этому: одетые в соответствующие маски, символизирующие нечистую силу, актёры покушались на Тима – хотели отнять его силу. Но, учуяв запах благовоний, исчезали в толпе.

А представление в народе продолжалось. Теперь уже другая сценка из Пополь-Вух развернулась на площади, вовлекая в неё народ. Произошла смена – вместо листьев тростника у людей в руках появились цветки. И несколько человек с масками в виде голов муравьев, двигаясь в такт музыке, ходили с тыквенными кувшинами, собирая это разноцветье.

По этим предметам Элизабет поняла, какое испытание обитателей преисподней выпало на долю Хун-Ахпу и Шбаланке – до утра собрать цветки мучита и каринимака из садов Хун-Каме и Вукуб-Каме. Казалось бы, судьба братьев предрешена – стража постарается не допустить их до цветов. Но братья схитрили, подговорив маленьких муравьёв на это дело – ещё одна победа над силами тьмы!

Пирамида Кукулькана становилась всё ближе и ближе. Сквозь священный дым, как сквозь года, они приближались к ней. Платформа, пристроенная к её верхней ступени, говорила Элизабет о том, что они скоро непременно поднимутся на самую вершину. Это воодушевило девушку, закачало, как на волнах, среди танцующего людского моря, казалось бы, разлившегося от скал-развалин Храма Воинов до севшего на мель танкера-стадиона.

Кукулькан вынырнул из колодца-цонота, подняв с его дна множество черепов и костей. Они, как брызги воды, разлетались по сторонам, падая на землю с пустотелым звуком.

Сначала змей вытянулся вверх, осматриваясь, а потом опустился на край колодца и заскользил влажным туловищем по пыльной земле в сторону воспроизводимого людьми шума. Или, быть может, на запах крови?

И вот тёмное, сине-зелёное тело Пернатого змея уже движется между танцующими. Чешуйки рептилии меняют цвет в зависимости от угла обзора. Ближе к голове они складывались в знаки солнца и луны; звёзды станет видно тогда, когда Кукулькан, возможно, расправит свои крылья.

Взгляд Кукулькана не сулил ничего хорошего. Он ещё даже не касается тебя, а ты уже чувствуешь, как вокруг сужается пространство, как страх парализует твоё тело…

Эта фантазия возникла у Бет в мгновение ока – как только она услышала, как в монотонный гул барабанов из всех углов площади стали вклиниваться странные звуки, которые то приближались, то удалялись: они-то и навели её на мысль о сужающемся пространстве. Эти звуки были похожи на удар костей друг о друга.

Когда Бет подходила к пирамиде, ей чуть не стало дурно – она отказывалась верить глазам! У самого подножия строения лежала целая груда отрубленных голов, над которой выплясывал свой дикий танец бог весеннего обновления – Шипе-Тотек.

Какая-то нерадивая мамаша не уследила за своим отпрыском – сорванец лет шести с интересом крутил в руках окровавленную голову, ненароком попав пальцем в закрытый глаз.

«Это уж слишком, – с омерзением скривилась Бет. – Зачем всё это собирать?! Зачем мне это показывать?!»

Теперь листья тростника вызывали ассоциации с длинными лезвиями, вспарывающими плоть.

Да… К такому Бет не была готова и поспешила отвести взгляд. Увиденное было для неё как холодный душ:

«Ну что ж. Это самое доброе утро в моей жизни», – разочарованно съязвила она.

Её всегда раздражало это внимание людей к кровавым ритуалам: «Будто ничего интересного в культуре майя больше нет!»

Что-то действо перестаёт быть похожим на предложение руки и сердца. Очередная акция, чтобы произвести на неё впечатление?

Всё же она должна признать, что постановщики и хореографы постарались на славу – всё увиденное ею понемногу вводило Бет в состояние, нужное режиссёру. Смена ритмов и образов, паузы, неожиданные моменты – всё это работало как гипноз; отрывало от реальности.

У подножия пирамиды их процессия остановилась. На несколько ступеней выше, спиной к ним стоял наком – военачальник. Видно было только его нарядный плащ, доходивший до колен, и внушительный шлем с разноцветными перьями. Ноги были перевязаны шнурами сандалий, дополнительно украшенных кисточками.

Певучим и протяжным голосом военачальник обращался к богам – каждый участник ритуала должен быть чист не только телом, но и душой, заклинание поможет ему в этом. Напоследок наком вскинул руки к небу. Потом, повернувшись лицом к собравшимся, обратился к людям с речью, напоминая о лучших их качествах, проявление которых радует богов.

Речь не была длинной; вскоре наком дал знак помощникам, и всем участникам процессии поднесли глиняные сосуды. Бет принюхалась к содержимому и поморщилась: «Какая кислятина». Судя по всему, напиток был алкогольным: «Наверное, какая-нибудь настойка агавы».

Бет краем глаза видела, как другие жрицы выпили всё до дна, и она последовала их примеру – не задумываясь более, из чего состоит эта бурда, она залпом выпила свою тошнотворную порцию. Ком быстро достиг желудка, и тепло распределилось по всему телу. Девушку мгновенно прошиб пот.