Музей воды. Венецианский дневник эпохи Твиттера

Но общий строй собрания, говорю же, упаднический: так, вероятно, и проходит слава земная – немногие, даже и из попавших в будущее, «вернулись с поля» праздного любопытства. Тем более что «просто так», «мимо шел и заглянуть решил», сюда не попасть: Ка’Пезаро, выходящий фасадом на «главную улицу города», пускает посетителей с тыла. С бокового хода, который тоже еще отыскать нужно.

В центре Венеции музеев и выставочных площадок без Ка’Пезаро полно, и идти сюда следует за дополнительной красочкой, которой не хватает в других местах.

В путеводителе Dorling Kindersley, которым я пользуюсь, есть такая рубрика, отвечающая на вопрос, где можно посмотреть на древнюю Венецию. Или на средневековую. Или на ар-нувошную (на Лидо конечно же). Венеция Ка’Пезаро – декадентская, на лицо блестящая, полая внутри.

Роскошные барочные залы с легкостью принимают как отрыжку переходного академизма, так и американские выверты 1960-х: на четвертом, еще более пустынном, на просвет, этаже показывается коллекция Соннабенд с классиками поп-арта, минимализма и кинетизма. Хорошие Роберт Раушенберг, Джаспер Джонс, хрестоматийный Энди Уорхол – короче, каждой твари по паре вплоть до Мерца и Кунца. С примкнувшим к ним, ну, скажем, Тапиесом.

То есть видно, что денег в коллекцию вбухано немерено, но то ли аура у этих залов такова, то ли классическое американское искусство, в свою очередь, тоже превратилось в «свет от далекой звезды», но – совершенно не трогает. Хотя и выглядит дико эстетски среди лепнины и роскошных люстр, боковых живописных плафонов над высокими дверями с резьбой. Работающими на «картинку».[38]

Это же очень специфическое, как я понял, явление – большие (или не очень) венецианские выставки, обращенные ни к кому. Крайне престижно выставиться в одном из таких немеркнущих, на веки вечные законсервированных дворцов, получив, таким образом, важную метку в резюме на «Википедии». Но, если задуматься, жизнь таких экспозиций (особенно после торжественного открытия) обречена на туристический пассажиропоток и его особенности функционирования в разные времена года. То есть на невнимание.

Совсем как театры в Москве: обязательно какой-нибудь заезжий командированный придет и сделает кассу.

Странная, на мой взгляд, ситуация, как бы не имеющая «зрительского центра»: выставки обязаны сменять друг дружку (и сменяют), но, кажется, почти все это работает вхолостую. Зато город оклеивается все новыми и новыми стильными афишами, да в искусствоведческих журналах не переводятся концептуальные обзоры выставочных новинок.

А есть ведь на деревянных полатях Ка’Пезаро с крутой лестницей, сопровождаемой с двух сторон рядами пик, безграничная практически коллекция восточного искусства.

Два в одном: на последнем этаже Ка’Пезаро кучкуется еще один, на этот раз «настоящий», классический музей всевозможных японских и китайских штучек, расфасованных по аккуратным витринам, поставленным встык, да по шкафам, водящим хороводы. Целый лабиринт разнокалиберной этнографии, судя по всему, отчаянно пустующий.

На самом деле в первую очередь, если ты уже оказался в Ка’Пезаро, идти нужно именно сюда, но опять же, только если есть у тебя такой специальный интерес, потому что в залах вееров, нэцке, секир и самурайских мечей, резьбы на слоновой кости и кукол для теневого театра, а также перламутровых ширм, фарфоровых сервизов, лаковых миниатюр, бесконечных кимоно и свитков с тончайшими каллиграфическими рисунками, пейзажами и бытовыми сценками можно закопаться не на один день.

Ка’д’Оро (Ca’ D’oro). Галерея Франкетти (Galleria Franchetti)

Раньше впечатлений хватало надолго, я умел их смаковать, растягивать в памяти, причмокивая над деталями, теперь же они не живут больше дня, и для полноценности самоощущения каждый день нужна новая порция художественного адреналина.

Раньше смотреть ходил картины, потом увлекся скульптурой, теперь же воспринимаешь только музей целиком – как одну тотальную инсталляцию, говорящую с помощью экспонатов о чем-то перпендикулярно своем.

Это, думаю, нормально, если учесть, что Венеция отнюдь не метафорический город-музей, разные залы которого отданы различным музейным «инвайроментам». Все они дополняют друг друга в едва ли не одном-единственном сюжетном развитии про мертвое практически место, набитое сокровищами: когда экспонатов и артефактов больше, чем жителей, все они начинают перекликаться друг с другом, взаимодействовать, пересекаться.

Церкви с музеями, музеи с церквями, ранний Тинторетто с поздним Кривелли, а поздний Веронезе – с ранним Карпаччо, который и не Карпаччо вовсе.

Одного случайного Мантенью я пропустил в Музее Коррера, так как Мантенья был на выезде, гастролировал.

Второй в городе Мантенья находится в Галерее Франкетти, экспонируемой в палаццо с одним из самых заметных фасадов Гранд-канала.