На следующий день после того, как Гэри официально стал отцом, я пригласил старого друга отпраздновать это событие бутылочкой пива или, как в моем случае, минеральной воды. Гэри занял последний свободный столик, в опасной близости от мишени для дартса, где отскочившие от доски дротики запросто могли пригвоздить нас к месту.
– Ну, за прибавление.
– За это я, пожалуй, выпью…
– Надо же, девочка! Теперь в твоем доме целых два существа, которых ты не в состоянии понять.
– Кстати, как поживает Мэдди? – отважился спросить Гэри, глядя на воткнувшийся рядом с его ногой дротик.
– Отлично! Конечно, пока рано делать выводы. Но мы оба стараемся и, думаю, по-настоящему счастливы.
– Это хорошо. – Он отхлебнул из кружки. – Выходит, она так и не догадалась, что ее папаша выдумал всю эту чушь про ложную память?
– Что-о-о?! – Челюсть у меня так и отвалилась от столь чудовищного предположения.
– Вот только передо мной не надо! – Гэри не скрывал отвращения. – Мы оба знаем, что ты трахал эту француженку. Помню, как ты хвастался мне. Да уж, он постарался, старина Рон, с этой кучей фальшивых ксерокопий и выдуманными психиатрами. Трогательно, что он зашел так далеко, лишь бы соединить вас…
Очередной дротик чудом не задел меня.
– Ты хочешь сказать… Так я все-таки…
Меня затошнило. Все вернулось на круги своя?
Должен ли я рассказать ей или жизнь во лжи – единственный возможный выход? К счастью, мне так и не пришлось выбирать, ибо мгновением позже Гэри дико заржал, расплескавая пиво.
– За двадцать лет ты ничуть не изменился! Как был доверчивым лопухом, когда мы познакомились, так и остался лопухом! Ох, видел бы ты свою рожу!
Я сумел выдавить естественную улыбку, используя мимические мышцы, предназначенные для грубой брани. Молодые игроки в дартс уступили место старикану в очках с толстенными стеклами, и мы сочли за благо переместиться к стойке.