Музыка Ренессанса. Мечты и жизнь одной культурной практики

Этот процесс, успешно развивавшийся в Северной Италии в первой половине XV века, повлек за собой большие последствия. В названных ранее рукописях впервые недвусмысленно проявился интерес к музыкальному произведению, и с тех пор музыкальная литература стала одной из важных составляющих культурной традиции. В кругах, близких к Венскому университету, та же модель была перенесена на одноголосную светскую музыку. Вместе с тем все эти музыкальные кодексы заставляют задуматься о статусе письменных памятников такого рода. Записывание музыки осуществлялось по отдельным голосам; в рамках применявшейся в XIV веке мензуральной нотации не использовался известный уже в XIII веке прием – записывать одно под другим то, что звучало одновременно[49]. Какими последствиями это было чревато для процесса композиции, мы еще скажем далее. Так или иначе с этим феноменом связаны многие особенности музыкальных рукописей. Записывалась вокальная музыка, то есть музыка с текстом. С конца XIV века, когда наметился поворот к фиксации, получили распространение также записи инструментальной музыки, выполненные в особой форме (табулатуры) и сначала предназначавшиеся только для клавишных инструментов; это выглядело как адаптированная вокальная музыка. Временем около 1500 года датируются записи нескольких голосов без текста. Наконец, с распространением практики книгопечатания появляются многочисленные записи инструментальной музыки – часто это имеет место в специальных пособиях, обучающих игре на том или ином инструменте (на клавишных, на лютне, виоле и даже на флейте).

Рис. 15. Модена, Библиотека Эстенсе, шифр: Ms.α.X.1.11, f.1r., бумага, размер около 41,2 × 28,5 см. – Фрагментарно сохранившийся указатель к этой рукописи поистине уникален: произведения упорядочены здесь по именам композиторов, а в качестве идентифицирующего признака приводится начальная фраза верхнего голоса. Выделенное красным заглавие «Hic Incipiunt. Motteti» указывает на то, что в манускрипте соблюден также жанровый принцип классификации.

Напротив, в вокальной музыке дело ограничивалось нотным текстом в элементарном смысле, то есть записью отдельного голоса с озвучиваемым им текстом. Музыкальная литература оставалась редукционистской, так как в то время считали недостойным фиксации многое из того, что позже сделалось важным: динамику, использование инструментов, агогику. На практике все это встречается лишь около 1600 года, например у Джованни Габриели или Клаудио Монтеверди, то есть в ту эпоху, когда новое, более существенное значение стала приобретать партитура как первичная форма фиксации музыки. Совсем напротив, в пору того удивительного расцвета записывания, какой наблюдался в первые десятилетия XV века, отсутствуют признаки интереса ко всем этим второстепенным деталям, и во всю эпоху Ренессанса в этом отношении ничего не изменилось. В уже упомянутом письме, которое Томас Штольцер адресовал в 1526 году Альбрехту Бранденбургскому, композитор сообщает, что приспособил свои композиции (причем не самые простые) для использования крумхорнов. Подобный замысел должен был непосредственно отразиться на характере композиции, однако в музыкальных записях это никак не обозначено. Столь своеобразное положение дел неизбежно влечет за собой массу неясностей, касающихся практики исполнения, например, размеров вокального ансамбля, аккомпанемента к тексту, использования инструментов. Это относится в том числе к попыткам воспроизведения, предпринимаемым в начале XXI века. Подходы здесь бывают самые разные: от редуцирования к пению на четыре голоса (что, конечно, неправильно) до расточительного использования инструментов, музыкальных украшений, введения новых голосов (что тоже ошибочно).