Музыка времени

Делай что должно, и будь, что будет. Еще этот сосед противный с укоризненным взором. Мне было очень хорошо, но почему такая тоска на душе? Вон Стас бежит по скверу. Такой красивый и уверенный, но при всей пластике его движений какая-то деревянная энергетика льется во все стороны. Благополучие, излучаемое его обликом, какое-то жалкое и не настоящее. Я люблю его. Мне хочется быть с ним всегда, касаться его тела, гладить голову и всего– всего и… всегда.

ЖЕНЯ:

Я узнал, что ее зовут так же, как и меня, спустя почти год. Мне под ноги покатились апельсины, и с налета, не имея возможности остановиться, по инерции я наступил на оранжевый шар всем весом моего тела, сок брызнул во все стороны. Банан отдыхает по сравнению с апельсином, «поездка» на шкурке продлилась почти три метра и завершилась кульбитом, но не через голову вперед с опорой на руки, а – через голову вбок с приземлением на спину. В метро не бывает грязи в привычном понимании слова, но я, волею судьбы, нашел ее в каком-то закутке и собрал физиономией, всю до капельки. Она подлетела ко мне, извинялась беспрерывно, тянула меня за плечо, пыталась подхватить на руки, все было достаточно забавно. Апельсины мы собрали, я остался жив, и она уехала следующим поездом, а я стоял и дышал ее духами, боясь толпы, грозящей стереть это счастье из моей памяти. Это было нашим первым «знакомством».

Я говорю «нашим», видимо потому, что эфирное ощущение взаимного понимания всегда присутствовало при наших нечаянных встречах. Я видел, я чувствовал ее, та неловкость, которая возникала во всем ее облике при виде меня, страшно огорчала, я понимал, что она узнает меня и это ей досадно.

Второй раз я увидел ее на остановке трамвая, на улице Живописной, где мой институт, видимо, где-то рядом она и живет. В трамвае толчея, все тесно прижаты друг к другу, резкое торможение всколыхнуло весь вагон и, она крепко каблуком наступила мне на ногу, я выдохнул со стоном. «Простите, ради бога», – прошептала она. А я вдыхал аромат ее волос и, несмотря на резкую боль, был просто счастлив. Огромный синяк и треснувшая плюсневая косточка благополучно зажили. Я обожал и эту боль, и синяк, которые напоминали о ней.

Следующая встреча до сих пор бесит меня.

Опаздывая на Сапсан из командировки домой, я был с похмелья. Здоровье еще оставалось, но ооочень мало. Конференция в Питере «Исследования в области радиационной медицины, гигиены, экологии, защиты от ионизирующих и неионизирующих излучений, обеспечения радиационной и химической безопасности в технологиях специального назначения» закончилась грандиозным банкетом, плавно перетекшим в его продолжение по номерам гостиницы. Времени на сон практически не осталось, а так же «планы» по поводу Юлии Павловны – увы – не осуществились. В Сапсане я рассчитывал поспать, что и предпринял немедленно. Уже подъезжая к Москве, сзади услышал голос ребенка, мальчик спрашивал:

– Ма, что такое Лахурда?

– Откуда ты это взял?

– Мальчик в передаче говорил бабушке: «Вырастешь, придет какая-нибудь Лахурда и заберет тебя, а бабушка смеялась».

Женский голос тоже зазвенел от смеха, началась возня за спиной, я выдохнул перегар, встал и увидел ее.

Такой красивой женщины я не встречал никогда. Мальчишке лет пять. Она узнала меня, хотя прошел почти год, незаметно кивнула и улыбнулась:

– Как здоровье?

– Ужасно!

– Понимаю.

– Нога цела?

– Спасибо.

Целых четыре часа я мог растворяться и плыть в духовном соприкосновении с ней, а я дрых, как скотина, наверняка храпел, как лось. Мне 35 лет, я покраснел. Красивая дама на соседнем сидении устало смотрела на мальчика и, обратившись к ней, сказала: «Женечка, не забудь – Максиму ни баннер, ни тизер не понравились». Так я узнал, что ее зовут Женя. О, боже, если бы я не дрых, ситуацию тезки можно было бы здорово обыграть…, но было уже поздно. В отражении окна я увидел свою помятую рожу и быстро вышел. А потом я встретил ее в лифте с этим снобом из «аристократов». Она, конечно, узнала меня, в ее отсутствующем взгляде была неловкость и стыд, а еще, мне показалось, досада на меня. Какого черта я здесь живу! Она сделала вид, что мы незнакомы. Влетел в квартиру и носился по потолку, разбивая в кровь кулаки. Соседушка. Вон бежит по скверу. Любит себя. Эгоист.

Перелетая нерегулируемый пешеходный переход, коротенький и незаметный за поворотом, Стас не успел обернуться вправо. Черный, блестящий новыми фарами ЛЕНД КРУЗЕР поддел его на капот и отбросил на тротуар. От головы медленно расползалась темная алая кровь. Женя выбежала на лестничную площадку в рубашке Стаса с голыми ногами, суетливо приглаживая растрепанные волосы.

– Я вызвал скорую! – резко крикнул сосед.

Забытый букет

Боже мой, мне уже 54 года! Через 12 дней стукнет 55. Жизнь моя, иль ты приснилась мне?! Что в 25 лет восклицал поэт, что в 55 – «молодая» баушка… А имели они в виду, мне кажется, одно и то же – скоротечность времени.