Музыканты и мстители. Собрание корейской традиционной литературы (XII-XIX вв.)

Ювэнем отношения названных братьев. Когда у Юй Ювэня появилось желание выдать за Чхве Чхока свою младшую сестру, он твердо отказался, сказав:

– Вся моя семья подверглась нападению японских разбойников. Я до сих пор не знаю, жив или умер мой старый отец и моя хрупкого здоровья жена. Даже не могу совершить церемонию поминовения духов усопших. В таком положении разве возможно помыслить о том, чтобы снова вступить в брак и обеспечить себе одному спокойную и хорошую жизнь?

Юй Ювэнь решил, что Чхве Чхок прав и больше не настаивал на женитьбе.

В тот год зимой Юй Ювэнь умер от болезней. Как только Чхве Чхок потерял место, где находил опору в жизни, он тут же отправился бродить вдоль рек Янцзы и Хуайхэ. На своем пути он познакомился почти со всеми местными достопримечательностями. Видел водопад Лунмэнь – Ворота дракона, осмотрел гробницу легендарного государя Юя[123] – Пещеру Юя, дошел до двух рек, впадающих в озеро Дунтинху – Юаньцзян и Сянцзян.

Сев на лодку, переплыл на восток Дунтинху и поднялся в павильон Юэянлоу, а также взошел к башне Гусутай.

Он то пел песни на вершинах гор и на берегах рек, то бродил между облаков, покрывающих горы. Так у него появилось желание скорее удалиться из этого суетного мира. Услышав, что в горах Цинчэншань живет Даос Моря и Луны по имени Ван Юн, который не только готовит волшебный эликсир бессмертия, но и владеет магией превращения в небожителей, он решил отправиться в земли Шу, чтобы научиться искусству волшебства.

В то время жил один человек по имени Сун Ю. Его семья происходила из Хэчуани, а дом был в Ханчжоу, у ворот Юнцзиньмэнь. Он хорошо разбирался в конфуцианских канонах и классической истории, не любил что-либо делать ради заслуг и прославления имени, считая своим главным делом сочинительство. Еще ему нравилось помогать другим, и он обладал неколебимым чувством долга. С Чхве Чхоком он был настолько близок, что, можно сказать, знал его, как себя самого. Узнав, что Чхве Чхок собирается в земли Шу, он взял вина и пришел к нему в дом.

Как только Сун Ю, выпив вина, захмелел, он по-дружески обратился к Чхве Чхоку, назвав его прозвищем:

– Пэксын[124]! Думаешь, хоть кто-то из обитателей этого мира не хочет жить долго и не старея? Но ни в древности, ни ныне нигде в Поднебесной нет разумных оснований для этого. Сколько осталось той жизни, чтобы, приняв пилюлю долголетия, хотя и без старости, потом терпеть голод, навлекать на себя всяческие мучения и жить по соседству с горными бесами?

Лучше отправляйся вместе со мной в земли У и Юе[125].

Мы будем ходить вдоль побережья, торговать шелком и чаем. Разве наслаждение оставшейся жизнью – не то, чем должны заниматься люди, сведущие в житейских делах?

Чхве Чхок тут же все понял и отправился в путь вместе с Сун Ю.

Была весна года под циклическим знаком кёнчжа[126].

Чхве Чхок вслед за Сун Ю и вместе с купцами одного селения сел на корабль и отправился торговать, прибыв во Вьетнам. В то время чуть более десяти японских судов также бросили якорь в той бухте.

Прошло десять дней, наступило второе число четвертой луны. Небо было ясным, без единого облачка, а цвет воды напоминал шелк. Ветер стих, волны успокоились. Все вокруг было тихим, нигде ни единой тени. Люди на корабле погрузились в глубокий сон. Лишь иногда доносился крик гагары. Со стороны японского судна послышался голос, возносивший молитвы к Будде. И этот голос был очень печальным.

Чхве Чхок сидел один, прислонившись к краю корабельного окна, и думал о своей судьбе. Он достал из походной сумки флейту и, заиграв на ней мелодию одной грустной песни, попробовал выразить в ней всю обиду и горечь, накопившиеся в душе. На звук флейты Чхве Чхока море и небо окрасились в цвет сочувствия, а появившиеся туман и облака, казалось, были полны печали. От этого звука люди, находившиеся на судне, удивленные, проснулись, на их лицах появилось выражение глубокой тоски. Вдруг резко оборвался звук буддийской молитвы, доносившийся со стороны японского судна. Через некоторое время оттуда донеслись стихи, которые декламировали на корейском языке:

Как низко луна, что воспета была

                                                                         древним флейтистом Ваном[127].

И цвета морского небес синева обильно полита росой.

С тобою мы вместе на птице Луань[128] взлетим

                                                                                                               высоко в сине небо.

И даже в тумане, что в горах Пэнлай[129],

                                                                                                    мы не потеряем пути.

После того, как стихи смолкли, послышался глубокий вздох и грустное причмокивание языком. Чхве Чхок, услышавший, как читают стихотворение, настолько изумился, что стал похож на человека, из которого вышел дух. Он сам не заметил, как уронил на пол флейту и стоял без движения, ни жив ни мертв. Сун Ю воскликнул:

– Что?! Что с тобой?