Музыканты и мстители. Собрание корейской традиционной литературы (XII-XIX вв.)

Ученый Сон спустился в селение и узнал, что самый сильный и влиятельный человек здесь – некто по имени Чхве Сынчжи. Ученый Сон сразу направился к его дому и попросил о встрече. Сона принял мальчик-слуга, который, прежде чем провести гостя в комнаты и предложить сесть, слово в слово передал сказанное хозяином:

– Мой хозяин попросил дозволения побеседовать с вами, так как ему скучно, и не с кем поделиться наболевшим.

Ученый Сон последовал за слугой. В доме находился старик с высоким лбом, широким подбородком и глазами, из которых будто исходил свет. Было видно, что хозяин готов с достоинством исполнить нормы этикета в отношении Сона. Гость и хозяин до поздней ночи, уже при свете свечи продолжали вести непринужденную беседу. Вдруг хозяин, оглядевшись, накрепко закрыл дверь, снял с головы церемониальную шляпу, встал перед ученым Соном на колени, затем пал ниц, разрыдался и стал молить о прощении. Ученый Сон растерялся и, заикаясь, спросил:

– Достопочтенный господин, что все это значит?

Тогда Чхве Сынчжи начал свой неторопливый рассказ:

– Я, ничтожный, и есть ваш старый слуга Мактон. Презрев безграничную добродетель, которой был удостоен вами, я в тайне сбежал. И это – мое первое преступление. Ваша мать одна делала все, чтобы сохранить древний род, и относилась ко мне, как «к собственным рукам и ногам», а я не смог стать ей опорой и бросил.

Это – мое второе преступление. Подделав свою фамилию и обманув всех, я неблагоразумно стал чиновником. Это – мое третье преступление. Даже заняв высокое положение в обществе, я не отправил весть об этом в дом прежнего хозяина, и это – мое четвертое преступление. То, что я позволяю себе относиться к вам, как к равному, господину, посетившему эти места – мое пятое преступление. Как же теперь мне показываться перед людьми с пятью преступлениями, которые я ношу в себе? Господин, прошу вас, громко отбраните меня, недостойного, забейте до смерти и смойте хотя бы одно из них!

Ученому Сону, наоборот, стало неловко, он не знал, как поступить. А Чхве Сынчжи продолжил рассказ:

– Нормы в отношениях между хозяином и слугой такие же, как в отношениях между отцом и сыном, государем и подданным. А ныне, если говорить обо мне, утратившему чувство благодарности и потерявшему всякое достоинство, лучше умереть и так смыть боль позора.

Ученый Сон наконец заговорил:

– Даже если все было так, как вы говорите, это дела давно минувших дней. Вода утекла, облака рассеялись. Зачем бередить старое и ставить себя, хозяина, и своего гостя в крайне неудобное положение? Давайте лучше спокойно посидим и продолжим непринужденную беседу.

Чхве Сынчжи начал расспрашивать о положении дел в больших и малых семьях рода Сон. Воспоминания о прошлом оживили прежние чувства, и не было конца вздохам.

Сон спросил:

– Вы, господин, хоть в молодости и проявляли немалые таланты, все же удивительно, что, будучи простолюдином низкого происхождения, смогли так возвысить свое имя.

– Воистину, как говорится, «начнешь менять слуг, и трудно остановиться». Я, недостойный, будучи в молодости слугой и наблюдая за происходящим, думал, что в доме господина «вся энергия исчерпана», нет никаких надежд на возрождение рода, и не остается ничего другого, кроме как провести всю оставшуюся жизнь в голоде и холоде. Тогда у меня созрел общий план действий, и я совершил молниеносный побег. Задумал я немалое, набрался смелости и поклялся себе, что не буду стареть как человек низкого происхождения, выполняя работу слуги в чужих домах. Прежде всего, я избавился от своего прошлого, обманув и сказав, что моя фамилия – Чхве. Семья Чхве из знаменитых аристократов, но род прекратился, так как не было наследников. Сначала я поселился в Сеуле, втайне стал копить деньги и за несколько лет собрал несколько тысяч слитков, после чего переселился в Янпхён, что в окрестностях столицы. Затем я накрепко запер двери, перестал выходить из дома, сосредоточился на чтении книг, вел себя очень осторожно и, в конце концов, снискал в селении репутацию праведно живущего ученого мужа. Одновременно с этим я раздавал свое имущество бедным, добившись взамен их благорасположения.

Оказывая теплый и любезный прием богатым и влиятельным, я смог закрыть рот и им. Кроме того, я позвал странствующих ученых из сеульского квартала Чанан, нашел красивую упряжь для лошадей и одежду для старых слуг и сделал вид, будто ко мне приезжают знаменитые люди, так что деревенские жители еще больше поверили в мою историю. Через четыре-пять лет я перебрался в местечко Чхорвон на востоке, и там, как и в Янпхёне, вел праведный образ жизни. Поэтому и жители Чхорвона стали относиться ко мне, как к ученому мужу из почтенного знатного рода.