На следующий день встали рано, началась церемония облачения в тяжёлые одежды для коронования. Поверх тёмно-синего парадного мундира Преображенского полка с алой лентой через плечо на меня, как и впрочем на Аликс, надели горностаевую мантию с белым подбоем, в которой невозможно было ходить без посторонней помощи. Лицо Аликс сияло, и вместе с ним в свете майского утра горели и играли многочисленные бриллианты в её ушах и на шее, и на её строгом платье из серебряной парчи. Как мне поведал Воронцов, ткань для её платья была заказана ещё за год до церемонии. Всё, что произошло дальше, иначе как сном и назвать нельзя. Опять растянулась огромная процессия из гвардейцев, кавалергардов, казаков, романовского семейства, великих герцогов и владетельных князей, наследных принцев и просто принцев и принцесс… За нами в открытых экипажах ехали представители российской знати, влиятельные и очень богатые люди страны, словом те, кого в 21-м веке принято называть словом «элита». Впрочем, представителей «третьего элемента», как выразился Плеве, даже отнюдь не бедных фабрикантов и купцов, среди этой процессии заметно не было. Это был парад верхушки тех нескольких тысяч семей, которые в действительности и управляли Российской империей. –