Мы, Божией милостию, Николай Вторый…

Процессия въехала в Кремль через Спасские ворота и проследовала к помосту, сооружённому на Соборной площади как продолжение паперти Успенского собора. Там нас уже ожидали три митрополита: Петербургский, Московский и Киевский. Затем один из митрополитов произнёс прочувственную речь, из которой я понял только то, что я должен принять миропомазание во второй раз в жизни, а не как все обычные православные – только один раз, и это вторичное помазание даст мне невидимую силу, которая озарит божественным светом всю мою деятельность и неизбежно приведёт к счастию и благоденствию моих подданных. – Если бы оно действительно так было, – мелькнуло у меня в голове. Нас с Аликс окропили святой водой, мы поцеловали крест и вошли в храм под мощное пение хора, который обещал, что «сердце развращенное будет удалено от меня; и тайно клевещущие на меня будут изгнаны, и не буду я знать никакого зла». В храме на помосте стояли три трона, принадлежавшие, как мне объяснил Воронцов-Дашков, великим московским царям. Я сел на центральны трон, а Аликс и мамА разместились на тронах поменьше слева и справа. Главный митрополит приблизился ко мне и спросил, какого я вероисповедания. И этот вопрос не застал меня врасплох. Я громко сказал: -Православного – и чётко прочитал выученный накануне Символ веры. Хор опять запел что-то о воздаянии Богу богова, а Кесарю кесарева. Митрополит приблизился ко мне, сложил свои руки крест-на-крест и возложил их на мою голову. Прочитав долгую молитву, он снял с меня свои руки и помазал крестообразно лоб кисточкой, окуная её в украшенную бриллиантами чашу. Настал мой черёд произнести молитву, которую я, конечно, не мог запомнить, и поэтому читал её по принесённой служками золотой книге. После этого передо мной как по волшебству появились две подушки с сияющими алмазами и бриллиантами коронами – большой и малой. Предупреждённый заранее, я надел большую корону себе на голову, а малую – на белокурые волосы Аликс, сверкавшие в косом луче солнца. Неизвестно как и откуда в моей правой руке оказался тяжёлый золотой жезл, а в левой – не менее тяжёлый шар с крестом наверху. Обратной дороги уже не было и не могло быть, я стал императором над всеми людьми, которые упали на колени передо мной в этом храме, и ещё над 130 миллионами людей разных верований и национальностей на всей необъятной территории, называемой Российской империей. А в это время чей-то голос рядом зачитывал мой полный титул: Божиею поспешествующею милостию Николай Вторый, император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; царь Казанский, царь Астраханский, царь Польский, царь Сибирский, царь Херсонеса Таврического, царь Грузинский; государь Псковский и великий князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; и прочая и прочая и прочая…

Окончание церемонии я провёл в оцепенении, разглядывая всё вокруг словно через тусклое и бесцветное стекло. Были ещё речи, и крики ура, и торжественный салют из 101-го выстрела. После этого мы проследовали на трапезу в Грановитую палату. Я почти ничего не ел и слегка покачивался, а Аликс и мамА были на удивление веселы и живо принимали участие в застольном разговоре. Потом мне очень кстати дали отдохнуть, а вечером мы с Аликс пошли на ужин, или как «у нас» говорили, на обед – к мамА в Большой кремлёвский дворец. В 9 часов, когда небо наконец начало темнеть, нас позвали на верхний балкон, с которого открывался великолепный вид на Кремль и на всю низкую и полутёмную Москву. В центре балкона была установлена тёмно-красная кнопка, похожая на шляпку большого подосиновика. Министр двора предложил нам её нажать. Аликс положила руку на мою, и мы вместе надавили на загадочную кнопку. В глаза нам ударил яркий свет: вся колокольня Ивана Великого осветилась сотнями электрических лампочек, и затем одна за другой осветились башни и стены Кремля, а также противоположная набережная, где из знакомых домов я узнал только особняк английского посольства, и дальше, дальше свет побежал по низким купеческим домам Замоскворечья. Москва стала яркой, воздушной и прекрасной. Для этой иллюминации, как я потом узнал, пришлось отключить электричество во всём остальном миллионном городе.

Ходынка