Мы сделаны из звёзд

Тереза упала на колени рядом с нами и начала стаскивать с меня обезумевшего друга. Опомнившись, он перестал сопротивляться и отполз на траву в паре футов от меня.

Я все так и лежал, оттирая кровь с лица и пытаясь отдышаться, а Тереза поднялась на ноги, оглядела нас, без сил валяющихся на газоне, и поспешно умчалась в дом.

— Прости, Кайл... — Молли извинился уже четырнадцать раз за последние семь минут, за что я сам был готов врезать ему по лицу. — Я просто с катушек слетел, понимаешь? Я вернулся после победной вечеринки, а Тесс сидит у меня на крыльце, рыдает и заявляет, что она испортила тебе жизнь, и ты ее теперь ненавидишь... Как бы ты себя повел, если бы какой-то придурок довел Ли до такой истерики, что она бы жить не захотела?

Я и есть этот придурок, Молли. Я всегда тот самый придурок.

Мы сидели на крыльце его дома, скула у меня болезненно ныла. Я сидел тихо и в основном молчал, пока Молли снова не завел свою шарманку:

— Извини, я правда...

— Да заткнешься ты уже или нет? — закатил глаза я. — Слушай, Молли, я засранец, и я это знаю. Засранцы должны получать по физиономии, так уж заведено. Если хочешь сделать что-то реально полезное, то вытащи Бэмби из моей машины, проверь, не помер ли он там еще.

Улыбнувшись и похлопав меня по плечу, друг встал и направился к припаркованной иномарке.

Место рядом со мной пустовало недолго. Тереза вышла из дома с пакетом льда в руках и молча протянула его мне, присаживаясь на ступеньку повыше. Мы тихо сидели, наблюдая, как Молли возится с ничего не соображающим Бэмби.

— Ты тоже можешь мне врезать, кстати. Даже не один раз. — бросил я, прикладывая лед к ране.

— Я не хочу. — ответила она.

— А зря. — вздохнул я. — Полегчало бы. Мне так уж точно.

— Нет, не полегчало бы. — Тереза пересела на ступеньку рядом со мной, чтобы посмотреть мне в лицо. Покачав головой, она горько усмехнулась. — Кайл, этот год был самым тяжелым в моей жизни. Я потеряла сестру, ребенка, пережила развод родителей, разрыв с тобой...Вместе со всем этим мне нужно было сдавать экзамены и думать о будущем, до которого я даже не надеялась дожить. Я горевала, страдала и злилась, и ненавидела все, что меня окружало, я отторгала этот мир, словно уже не была его частью. Но я больше не хочу жить в этой бесконечной боли. У меня есть много вещей, за которые еще стоит сражаться.

— Например?

— Например, ты. — она улыбнулась, сжав мое предплечье. — Я много переосмыслила за последнюю неделю, и знаешь...не думай, что я хочу отомстить тебе, сломать или уничтожить. Это не так. Ты дорогой мне человек. Просто нас связывает слишком много плохих вещей. Но они однажды станут пережитком времени, а мы с тобой будем уже совершенно другими людьми. Это все, что важно.

— Ты сейчас серьезно? — я вопросительно заломил бровь.

Ее улыбка чуть поникла.

— Я устала. — она притянула ноги и положила подбородок на колени. — Просто устала. У меня больше нет сил каждый день сожалеть о том, чего у меня нет и никогда не будет. Пора все это отпустить. Мы с Молли уедем в Бостон через два месяца, я оставлю все ужасные вещи здесь и больше никогда сюда не вернусь. Советую тебе сделать то же самое. Мы здесь свое выстрадали, Кайл. Пора двигаться дальше и начать строить что-то новое.

Я оглянулся вокруг. День стоял чудесный, весна полностью оккупировала Сэинт-Палмер — время доползло почти до пяти часов дня, а солнце пекло на всю катушку, на небе не было ни облачка, вдалеке ненавящиво галдели птицы, а на деревьях шелестели ярко-зеленые листья, тихо перешептывающиеся между собой. Город был похож на американскую мечту, а мы — на счастливых выпускников, готовых к великим свершениям. Но для нас существовала только уродливая сторона, где этот город был самым настоящим серийным маньяком, загубившим сотни жизней, а мы — марионетками, учащимися жить после того, как наигравшийся кукловод оборвал нам ниточки.

Молли наконец довел бормочущего что-то себе под нос Бэмби до крыльца и спросил, что с ним теперь делать.

— Присмотри за ним, хорошо? — обратилась к нему Тереза. — Я провожу Кайла и вернусь.

Молли с недоверием обвел нас взглядом, но затем все же кивнул:

— Конечно.

Тереза тепло улыбнулась и погладила друга по щеке.

— Пока, приятель, — мы с Молли пожали друг другу руки.

Когда Тереза проводила меня до машины, я не спешил забираться внутрь. Повернувшись к девушке, я прокашлялся, чтобы задать один гложущий меня вопрос:

— Так вы с Молли...Вы?...эм...

Тесс негромко рассмеялась, закинув голову назад. Я уже ожидал услышать: «Ну ты и идиот, Кайл, как ты вообще мог такое подумать», но она произнесла:

— Я люблю его.

Продолжения «как брата» не последовало.

— Любишь? — переспросил я.

— Конечно, Кайл, я люблю его.

— Подожди... — я устало потер переносицу, прислонившись спиной к дверце машины. — Вы же друзья!

— Лучшие друзья.

— А это разве не странно?

— Cамая странная вещь, которая вообще могла со мной произойти.