Мы сделаны из звёзд

Слова проникали под кожу, по фалангам пальцев добирались до вен. Буквы и знаки препинания, переплетаясь, растекались по всему телу, в отдельных его частях собираясь в предложения. Пропитанные болью и воспоминаниями прошлого, вливаясь в бронхи, слова задыхались в клубах дыма от сигарет, что выкурил в свое время. Растекаясь по грудной клетке, они падали в толстые расщелины и пропасти от незаживших ран на моем изрезанном сердце. Пройдя по жилке на виске, слова добирались до мозга и растворялись в бесконечном урагане мыслей, тонули в вязком болоте чувств.

Я выпустил лист из рук, и он медленно стал элементом мусора в свалке на полу. Мой взгляд метнулся к полке, где в толстой папке лежали документы, присланные из Нью-Йоркского университета.

Она сделала это. У нее действительно получилось. Ли собрала рекомендательные письма, заполнила за меня формы бланков и выслала их на почту Нью-Йоркского университета. Она могла остаться без будущего, но открыла мне мое.

Я рассмеялся. Громко и так долго, что даже начал икать. Наверно, у меня была истерика или что-то вроде того. Я смеялся, как умалишенный, пока Лилиан не нашла меня и не стиснула в объятиях. От смеха пошли слезы, а потом я уже по-настоящему заплакал. Лилиан сжимала мое содрогающееся тело достаточно крепко, чтобы я не развалился на части. Но остановиться я не мог.

Это были мои первые слезы после аварии.

Глава 25.

Нью-Йорк, поганый ублюдок, крупно меня подставил.

Все должно было пройти идеально. Верите или нет, но первый раз в жизни у меня был настоящий план.

Время было шесть утра. Когда моя истерика прошла, я тут же позвонил Лоуренсу, чтобы спросить, что за чертово собеседование должна была пройти моя подруга. Дозвониться получилось только с шестого раза, после чего сонный и крайне недовольный голос директора сообщил мне дату и время.

Ли не хватило баллов для поступления в колледж, поэтому она подстраховалась, пересдав математику и внутренние экхамены колледжа. Для того, чтобы ее заявление приняли, нужно было пройти личное собеседование с профессором ее факультета.

Не тратя времени зря, я заполонил свой кишечный тракт всеми успокоительными, какие только были в нашем доме, и первым делом за бешенные деньги купил билет на ближайший прямой рейс до Нью-Йорка.

В аэропорте нужно было быть через полтора часа.

Просто улет.

И тем не менее, я не переставал думать, что у меня все под контролем. Этот навык выработался во мне в периоды тяжелейших похмелий — если уверять свой организм в том, что его не тошнит, есть возможность не выблевать все свои внутренние органы в помойку.

После того, как я принял душ и переоделся, Фил великодушно подкинул меня до ближайшего аэропорта в Честере и довёл чуть ли не до трапа самолета, чтобы убедиться, что со мной все будет в порядке.

— Нервничаешь? — спросил он, не способный ни на секунду выключить в себе внутреннего детектива.

— Уже прикидываю, c какого именно моста будет удобнее сброситься. — кивнул я, озираясь по сторонам.

Смотреть в его коповские надзирательские глаза не хотелось даже через черные линзы очков.

— Ты, конечно, любитель подпортить всем жизни. Но сегодня у тебя нет такой возможности. Ради Ли сделай все в лучшем виде.

Имя подруги отдалось жжением в груди. Я крепче сжал челюсти.

— Видит бог, если через тридцать секунд никто не воткнет тебе концелярский нож в шею — это уже будет достижением.

Я усмехнулся и пожал ему руку. Фил был молодцом. По-настоящему хорошим парнем со стальными нервами и невероятным терпением. За все то время, что наш дом мариновался в трауре и депрессии, именно Фил был тем, кто заполнял наш холодильник продуктами, готовил обеды, разбирался со счетами и моими учителями в школе. Он здорово эволюционировал в моих глазах, так что если чудо свершится, и я все же уеду учиться в Нью-Йорк, он будет не самой худшей кандидатурой, чтобы присматривать за Лилиан в мое отсутствие.

Мы с Филом попрощались, когда по радио объявили посадку на мой рейс.

Часовой перелёт казался почти вечностью, так же как и тот выпуск «Блюз Хилл-стрит», который транслировали на небольшом экране, встроенном в спинку переднего сиденья. Я уставился в иллюминатор и активно игнорировал молодую стюардессу, строившую мне глазки с самого взлета.

Реагировать на происходящее я начал, только когда она подошла ко мне вот уже в пятнадцатый раз, чтобы объявить:

— Прошу Вас пристегнуть ремни безопасности, наш рейс прибывает в аэропорт МакАртура на Лонг Айленде через пятнадцать минут.

— Подождите, что? — встрепенулся я, вынув наушники из ушей. — Мы разве приземляемся не в Ла-Гвардии?

— Нет, сэр, — с улыбкой сообщила она мне. — Наш рейс B6 826 прибывает в аэропорт МакАртура, а рейс, вылетающий часом позже летит как раз до Ла-Гвардии.

— Твою мать, — выдохнул я, устало проводя руками по лицу.

— Что-то не так? — она наклонилась ближе ко мне.

— Ещё не поздно заказать порцию виски?

— Боюсь, что нет, сэр.

— Тогда все отлично, — я поправил солнцезащитные очки на переносице и очаровательно ей улыбнулся.

Черт! Черт! ЧЕРТ!