Мы сделаны из звёзд

— Оо-о, ты действительно чайник в делах под названием «любовь», Блонди. — рассмеялась она. — Этот взгляд? Да его из космоса видно! Такие взгляды перехватывает спутник на орбите, и работники НАСА сходят с ума, не понимая, что за чертовщина происходит. — Дэбби громко захохотала, показывая свои большие белоснежные зубы. — С таким взглядом можно зубочисткой вырыть Большой каньон и за пару часов построить вторую пирамиду Хеопса. Даже не думай, что можешь спрятать его от меня за парой темных стекляшек. У тебя диагноз, Блонди: девчонка.

— О, Дэбби, что это за девчонка. Ты себе даже не представляешь. — покачал головой я. — Она заслужила этот Большой каньон.

— Узнаю этот запашок. Отдает большой-жирной трагедией. — заметила Дэбби. — Ненавижу эти чертовы мыльные оперы. Рэйчел никогда не останется с Джо, и «Дни нашей жизни» будут идти вечно. Хоть ты не профукай свой счастливый конец, Блонди. — подмигнула она мне.

— Из угля алмаз не сделаешь, Дэбби.

— Кто сказал? — удивилась она. — Это ведь Нью-Йорк, парень. Город возможностей. Алмаз здесь можно сделать даже из мусорного пакета.

— Если бы все было так просто...

Пару секунд я пялился в окно, а затем снова повернулся к ней:

— Эй, ты что, хотела, чтобы Рэйчел выбрала Джо? — удивился я.

Спустя сорок минут мы с горем пополам покинули Бруклин. И, пересекая Тиллари стрит, выехали на Манхэттенский мост. Поистине великое, невероятное сооружение, свысока освещаемое полуденным солнцем.

Под нами бурлила Ист-ривер, а издали виднелся совершенно иной мир Нижнего Манхэттена, притягивающий своими сверкающими небоскребами и бесконечными вышками.

Когда пелена восхищения спала с моих глаз, я понял, что я в аду. Мидтаун длился бесконечно и был до предела напичкан гудящими машинами. Пейзажи и впечатляющая архитектура медленно, но все же сменяли друг друга, и вот мы уже оставляли за собой Бронкс, Боуэри и Ист-Виллидж.

— Мне страшно, Дэбби. — признался я. — Какие у меня шансы?

Не знаю, почему я спрашивал. Задней стенкой мозга все варианты исхода сегодняшнего дня были уже давно мною просчитаны. Но такая грустная статистика меня не устраивала.

— Шансов, как у сборной США перед Англией на чемпионате мира в пятидесятом.

Я усмехнулся. Наша сборная выиграла в тот день легендарную «Игру всей жизни».

Когда мы наконец минули дорожные работы и свернули с Мэдисон авеню, до Беркли оставалось меньше мили.

Дэбби ещё не успела толком припарковаться, а я уже вытряхнул из кошелька всю имеющуюся в нем наличку и вылетел из такси, побежав к центральному входу.

— Блонди, погоди! — закричала женщина, выбираясь из машины вслед за мной. Во весь рост она выглядела ещё более могучей и устрашающей, но только не тогда, когда улыбалась мне такой доброй, почти материнской улыбкой.

— Не пойдёшь же ты туда, как помоечная крыса, — запричитала она, поправляя мой галстук и приглаживая лацканы пиджака. — И сними уже эти чертовы ставни, выглядишь, как идиот. — она стащила мои варфаеры и хлопнула меня по руке, когда я потянулся вслед за ними.

— Дэбби, без них будет...сложно. — конючил я, умоляя их вернуть.

— В этой жизни всегда сложно, Кайл. Всегда. — она легко потрепала меня по щеке. — Послушай меня. Я здесь с самого рождения, и я видела, как одни люди в этом городе лишаются счастья, а другие его приобретают, как кто-то падает и возносится. И глядя на тебя, я вижу, что ты взлетишь. Послушай тетю Дэбби, ты, сынок, будешь летать над Нью-Йорком как птица. В тебе есть сила, и у тебя, парень, работают мозги. — она легко постучала по моему лбу кулаком. — Это тебе не нужно, — она выбросила мои очки на тротуар. — Просто будь тем парнем с большим сердцем, с которым я проехала весь Бруклин и не пожалела ни об одной потраченной в пробке секунде. Иди, Кайл, надери им задницы. Пусть твоя Ли тобой гордится. — она выпустила из рук мой пиджак, хлопнула по предплечью и снова улыбнулась.

Ее слова тронули меня до глубины души. Прикрыв глаза, я сделал глубокий вдох и выдох, чтобы успокоиться.

— Спасибо, Дэбби! — с благодарностью проговорил я. — Спасибо тебе! — я звучно чмокнул эту невероятную женщину в щеку и умчался к входным дверям, все ещё слыша ее раскатистый, мелодичный смех.

В огромном внутреннем пространстве университета ориентироваться было проблематично, даже несмотря на большое количество народа, у которого можно было спросить дорогу. До собеседования оставалось пять минут, а у лифта выстроилась очередь, как на Ноев ковчег.

Я рванул к стойке администрации, обставленную кипами буклетов университета и распечаток с названиями различных факультетов, я обратился к сидящим за столом двум молодым девушкам.

— Извините, а где я могу найти мистера... — я взглянул на бумажку, куда еще дома выписал всю необходимую мне информацию. — Мистера Оливера Прескота.

— О, вы к профессору Прескоту? — встрепенулась одна из них, начиная копаться в бланках. – Как вас зовут?

— Я на собеседование от имени Ли Мин Сонг. — мой взгляд упал на циферблат наручных часов.

— Могу я посмотреть ваши документы и нотариальную доверенность от студента-заявителя?