Мы умели верить

– Окей, – сказал Йель. – Ты что-то принял?

Джулиан ничего не ответил, и Йель посчитал это согласием. Он передал Джулиану глазные капли, и тот уставился на них так, словно впервые видел.

– Слушай, у тебя есть билет? Все, что тебе нужно, это билет, паспорт, наличка. Покажи мне билет.

Джулиан достал билет из внешнего кармана рюкзака. Рейс United вылетал в 9:14 утра. Йель взглянул на часы на тумбочке.

– У тебя еще больше часа до выхода. Давай… слушай, давай как следует сложим твои вещи.

Йель сел на пол рядом с ним. Это было как собирать ребенка, слишком поглощенного своей хандрой, чтобы принимать решения. Они сложили в стопку три футболки, выложили в ряд туалетные принадлежности, нашли бумажник, перетянутый старой клейкой лентой, набитый купонами, карточками видеосалонов и пропусками в спортзал. Джулиан вытащил их все по очереди и разложил перед Йелем.

– Этот на бесплатную картошку. Отдай Эшеру.

Йель знал, что один из признаков суицидальных намерений – избавление от личных вещей, заботливая раздача подарков, но на полу, рядом с коленом Джулиана, лежал билет на самолет. Он собирался улетать. И это уже было немало.

Джулиан взял с пола скошенную белую коробочку с зубной нитью и подержал в руке.

– Зачем мне это? – сказал он.

– Чтобы… То есть это же важно, нет? Голливудская улыбка, все дела.

Он надеялся, что Джулиан улыбнется.

– Нет, Йель, правда, зачем я взял это? Я не буду больше сверкать улыбкой.

– Конечно будешь.

– Говорю тебе, я решил бросить это. Вот прямо сейчас. Я всю жизнь ненавидел это, и что такого будет с моими деснами в ближайшие полгода?

– Ты проживешь намного дольше.

– Ты думаешь, я еще пойду когда-нибудь к зубному? Мне не нужно бояться, что зубной будет ругаться, что не использую нить! Я больше никогда не буду чистить налет! Я могу каждый вечер ужинать печеньями с зефиром и не чистить зубы.

Он бросил коробочку на колени Йелю и обнял его за плечи.

– В десять лет я бы кайфовал от этого.

А потом разразился безумным смехом, который Йель не смог подхватить.

– А ты знаешь, – сказал Йель, – когда вообще заразился? Слушай, что если ты подхватил это типа за месяц до того, как прошел тест? Могут пройти годы прежде, чем у тебя появятся первые симптомы. И еще больше времени после. А к тому времени – разве ты не верил всегда, что найдут лекарство? Тебе еще понадобится зубная нить.

– Во-первых, – сказал Джулиан с серьезным видом, утерев слезы, выступившие от смеха. – Я знаю, когда заразился. Летом восемьдесят второго. Был один режиссер, за которым я ходил месяцами, как щенок, и он в итоге уступил и отъебал меня из жалости. Он умер, может, через год от, ну знаешь, ушного рака или чего-то такого. И я пошел на его похороны и такой думаю: «Ого, смерть, как грустно, никогда не знаешь». А сам уже подхватил это. Я так долго не желал признавать этого, Йель. Не желал до тех пор, пока медсестра не сказала, глядя мне в лицо, что у меня вирус. Ей пришлось повторить мне три раза. Так что да, давай считать, что у меня есть несколько лет. Это сейчас. Я на верху склона. Надеюсь, он начнется одновременно с герпеса и сыпи, так что, когда открою рот, я буду как такой дракон с белым языком. Как это называется, когда десны кровоточат? Это я тоже хочу. Но только ради тебя, Йель, когда я открою рот с губами, покрытыми струпьями, и увижу кровоточащие десны и плантации грибка в горле, я посмотрю в зеркало и только ради тебя почищу зубы нитью. Потому что мне в моем хозяйстве совершенно ни к чему зубной налет.

Йель держал коробочку с нитью между двумя пальцами.

– Ты хоть немного поспал? – сказал он.

– Посплю в самолете.

– Когда ты уедешь, спустя пару дней, могу я сказать людям, куда ты улетел?

– Можешь сказать, что видел меня и я выглядел как ебучий дьявол-искуситель и сказал, что сожалею. Можешь спокойно сказать про Пуэрто-Рико, потому что к тому времени, когда Тедди притащит туда свою задницу, чтобы найти меня, меня уже не будет.

– А как твоя семья?

– Пошлю открытку.

Йель нашел ручку и записал свой рабочий номер и номер квартиры Шарпов на форзаце старого издания «Кладбища домашних животных», единственной книжки в рюкзаке Джулиана.

– Давай вызову тебе такси, – сказал он.

Тем вечером Йель оторвал часть нити Джулиана и выбросил, а затем оторвал немного себе и почистил зубы. И следующим вечером. Он делал это только перед сном; а по утрам использовал свою. Это помогало ему растягивать прощание с Джулианом, но также наводило на мысли о своей жизни. Один день с тех пор, как уехал Джулиан, два дня, как уехал Джулиан, а что изменилось? Что успел сделать Йель?