Мысы Ледовитого напоминают

«5-го мая весь состав экспедиции из 17-ти человек, в том числе 8-ми каюров-якутов и тунгусов, с 10-ю нартами по 13 собак и вельботом, поставленным на две нарты, запряжённые 30-ю собаками, направился через Абеляхскую губу к мысу Святой нос. Тяжёлые нарты, а особенно вельбот, ограниченный корм для собак и сравнительно тёплое время, заставлявшее нас находиться в пути только в ночные часы, когда становилось холоднее, обусловили невозможность делать переходы больше 6-ти часов в сутки — собаки отказывались итти больше, несмотря на то, что мы все шли в лямках. Торос, местами очень серьёзный для обыкновенных нарт, заставлял нас постоянно останавливаться, рубить дорогу для вельбота и общими силами перетаскивать 36-ти пудовую шлюпку через хаотически нагромождённые холмы ледяных глыб и обломков»[158]

Основной состав Русской полярной экспедиции, лето 1900 года, позади грот-мачты «Зари». Стоят, слева направо: Ф. А. Матисен, А. А. Бялыницкий-Бируля, Ф. Г. Зееберг. Сидят: А. В. Колчак, Н. Н. Коломейцев, Э. В. Толль, Г. Э. Вальтер

Днями, после изнурительных ночных переходов, охотились на оленей, и всё же на Большом Ляховском еда для собак кончилась. На Малом Ляховском Колчак снова сократил состав партии — отправил назад четырёх каюров и 30 собак. Спасатели, чтобы не уморить себя и собак голодом среди льдов, пошли прямиком к ближайшей суше — на Котельный, хотя знали, что вспомогательный лагерь с запасом еды Бруснев должен был оставить им на Фаддеевском.

В проливе Санникова лёд был уже покрыт лужами, нарты не скользили даже ночью, охотиться было некогда и не на кого, лейтенант скомандовал, и голодные каюры, себе не веря, распороли для собак четыре пудовых банки консервов.

Назавтра новая напасть: ударил мороз, достаточный, чтобы обратить ледовую кашу пролива в соляной наждак, но слишком слабый, чтоб ледянить полозья. А ждать нельзя: нечем собак кормить. Тяжелейшие нарты пришлось волочить, словно стадо упрямых ослов, и с каждой верстой полозья становились всё тоньше, вот-вот лопнут.

Однако обошлось. 23 мая приползли, согнувшись лямках, на Котельный, к мысу Медвежьему, сбросили окровавленные портянки в поварне, что стояла к западу от мыса, и завалились спать на полу, подложив под спальники меховые шкуры.

Дров на берегу валялось вдоволь, были и добротные брёвна — полозья новые вытесать, зато оленей вокруг почти не нашлось. Собаки были люто голодны, они вполне заслужили обильной еды, отдыха и ласки, но люди — народ неблагодарный. 50 псов вместе с жалким кусочком мяса жадно глотнули смертельную дозу стрихнина. Так распорядился Колчак. Увы, убивать половину собак на половине пути было принято. С остальными каюры откочевали на север острова, туда, где были олени. Впрячь собак снова в нарты предстояло лишь через полгода.