На берегах полноводной Сивини

И еще немного поколебавшись, Алтон решительно выбрался на жидкую, скользкую дорогу и зашлепал к селу. Сразу почувствовал, как тяжело идти. Ноги увязали в чавкающей грязи, и то правый башмак вдруг засасывало, то левый; он с трудом находил обувку, полуутонувшую в черном месиве, вновь надевал. Несколько раз ступил носками в грязь, промочил их, поскользнулся, чуть не упал в лужу. После этого уже шагал, почти не глядя под ноги, стараясь только не потерять башмаки.

Скорее надо идти, скорее, а то совсем стемнеет.

Небо очистилось от туч, закат угасал, низко на юго-западе заблестела Венера. Видимо, дождь окончательно прекратился.

Оглянулся назад. На фоне розовато-красной зари слабо вырисовывался силуэт трактора. Антону вдруг показалось, будто его кто-то тихонько толкнул в грудь. Как же это он оставил в поле машину? Бросил, убежал. На миг показалось, что трактор — живое существо, и вот он теперь один-одинешенек в огромном мокром поле. Да как же Антон мог это сделать?

И, уже не рассуждая, Антон быстро повернул назад и решительно зашагал обратно. Пусть что бы там ни случилось, а он не бросит эту сильную и послушную машину. Да и не может же быть, чтобы дядя Кирилл забыл их с трактором в поле! Он же танкист!

В придорожных бурьянах прошелестел ветерок, и, когда стих, паренек вдруг услышал далекий, далекий рокот. Что это? Почудилось? Антон остановился, затаил дыхание. Опять слышен только шепот ветерка в кустах, но вот снова и уже яснее родился рокот мотора и как бы лязг металла. Сомнений быть не могло: где-то шел трактор. Но почему звуки доносятся со стороны села? Может, это лишь кажется?

Еще проворнее пошел Антон назад. Ноги мокрые насквозь, грязные и штанины. Плевать! Не потерять бы только башмак, не то в этой квашне не сыщешь.

Фу, наконец и трактор! Будто к другу прибился. Антон развел в стороны руки, поднял кверху и сделал несколько энергичных движений — надо согреться.

Совсем стемнело, и уже трудно было отличить небо от земли, только по звездам и отгадаешь. Рокот мотора теперь слышался непрерывно, становился громче. Накатывался он действительно со стороны села, а затем вдруг мрак прокололи два огонька.

«Кто в такую грязь в поле? Конечно, дядя Кирилл!» Вот какого наставника и старшего друга приобрел себе Антон. Такой в беде не бросит. Наверно, у него есть боевые ордена, медали. Это значит, он дошел до села, взял тягач и теперь возвращается?

Огни становились все ярче, Антон прищурился, и знакомый голос крикнул:

— Заждался?

Это на своем гусеничном тракторе прибыл Артем Артемыч. Первым соскочил дядя Кирилл, подбежал, полуобнял Антона за плечо, заговорил, как бы оправдываясь:

— Замерз? Пришлось в Лашму топать за подмогой.

— Нехорошо получилось, ядреный корень, — гудел Артем Артемыч, решив, что и его в чем-то винят. — Ишь ты! Проскочил я раньше вас. Да кто помышлял о такой беде? Она, эта беда, такая пакость, как из-под ног выскочит, и не ждешь. Чать, нас трое тут работало, каждый бы вызволил.

— Ругал меня небось на чем свет? — тормошил Антона дядя Кирилл. — Ничего, сейчас поедем. Этот ломовой не подведет, — кивнул он на гусеничный трактор. — Главное, не испугался один в поле, славный солдат из тебя вырастет.

В темноте не видно было, как Антон покраснел. До чего же спокойно он себя почувствовал в присутствии этих двух взрослых уверенных людей.

Тем временем Артем Артемыч вытащил откуда-то длинный железный прут с крюками на обоих концах, подцепил трактор к своему.

— Давай заводи! — крикнул он дяде Кириллу.

Как только зарокотал дизель, лязгнули гусеницы и Т-64. Он зарычал, заерзал на месте. Трактор дяди Кирилла покачнулся, будто упирающийся бык, и медленно стронулся, полез на пригорок. Обе машины оглушительно ревели. И лишь когда вышли на дорогу, ведущую в село, зарокотали спокойно.

— Вот и всех делов!

Трактористы стояли возле гусеничного, мирно беседовали. Дядя Кирилл крикнул:

— Антоша, в ящике для инструментов моя кошелка. Достань-ка оттуда пачку «Беломора», давно курить охота.

Лишь сейчас Антон отметил, что его шеф в одной гимнастерке, темной от дождя, наверное промокший насквозь. «Даже не заскочил домой переодеться, — мысленно ахнул он. — Спешил ко мне». Он торопливо залез в кабину, гордый тем, что может выполнить поручение. И само собой забылось, что и на нем нет сухой нитки, а еще пять минут тому назад зуб на зуб не попадал. Антон чувствовал себя отлично.

Внутри машины было тепло, уютно. Антон открыл ящик для инструмента, и первое, на что наткнулся, — была поллитровая бутылка, заткнутая пробкой. В нос потянуло спиртным. «Водка? Нет, самогон. А дядя Кирилл, значит, любит выпить!» Мальчик вспомнил, что, когда в первую встречу в сельском проулке помогал придерживать отопительную трубку от дизеля, от дяди Кирилла так же пахнуло. Но он решил тогда, что это ему показалось, так как все перебивал запах горючего, машинного масла. Найдя папиросы, Антон передал их своему старшему другу.

Трактористы задымили.

Гусеничный пошел первым, как победитель, а за ним — пострадавший.

Дядя Кирилл доставил своего помощника прямо к дому.