На берегах полноводной Сивини

— Бежи… механизатор. — Перекрывая рокот мотора, напомнил о том, о чем говорил в дороге: — Не забудь чайку с малиной… иль с медом. Пропотей хорошенько.

— Помню!

Сидя в кабине, Антон немного согрелся. В дом он вошел неторопливо, как это делал обычно отец, возвращаясь с работы. И тотчас к нему кинулась бабушка, и смотрела она так, будто не верила, что перед ней внук.

— Го-осподи! — всплеснула она морщинистыми, в жилах руками. — Горюшко ты мое! На кого похож!

Антон совсем забыл, что дома о нем беспокоятся, могут ругать. Ведь он делал важное дело и не от безделья задержался в поле.

— Похож я… на тракториста! — ответил Антон, стараясь говорить баском. Шапку он снял и от порога шагнул солидно.

— Прокляли мы все на свете, — суетилась бабушка, оглядывая внука со всех сторон. — Себя с матерью прокляли: зачем отпустили в поле? Скорей раздевайся, сбрасывай с себя одежонку. Сейчас я тебе дам сухое, разотру ноги, есть у меня немного спиртику.

— Да что случилось? — словно бы удивился Антон. — Успокойся, бабушка.

Он осторожно стащил с себя мокрый пиджак, поглядел, куда бы его положить, чтобы ничего не запачкать, и бросил в угол. Башмаки были такие грязные, что расшнуровывать их пришлось долго.

— Как что случилось? — всплеснула руками бабушка. — Такой ад перенести в поле! Чего тут только не передумали. Снимай носки, снимай носки, я сейчас спиртиком.

— Иль я глиняный? — еще важнее сказал Антон. — Чай, не размок. Ты вот лучше покорми меня, бабушка… да чайку с медом дай. — И, вспомнив слова механизатора, поучающе объяснил: — А ты думала, хлебушко растет в магазине? На постельке чистенькой? Э-э! Горбом его выращивают. Мы-то, глянь: гектаров, наверно, двадцать успели обработать. Все бы хорошо, да на тебе — притащили черти тучу из-за горы! А где мама?

— Ох, уж твоя мама! Места себе тут не находила. Вызвали в правление. Сказала, коли вернется и тебя все не будет, загарнизует поиски. Ну да теперь слава богу!

Антон жадно уткнулся в тарелку супа, от которого шел горячий пар. Бабушка Настя смотрела на него молча и умильно.

V

В школу Антон пошел с Романом Дробиным, так они условились еще в субботу.

Воздух после вчерашнего проливного дождя был чистый, свежий, небо поднималось ясное, высокое, но уже снизу грудились рыхлые облака, однако лиловатые, пышные. Легкий ветерок гнал их, не давая собираться в тучки. Оживленно трещали воробьи, стайками кочуя по палисадникам. Березы, осины, кусты сирени, вчера еще серые, надувшиеся коричневыми почками, сегодня выбросили язычки зеленых клейких огоньков, и село словно бы принарядилось. Солнце светило ярко, уже немного парило.

Помахивая портфелями, друзья весело шли по улице, и Роман рассказывал о своей школе.

— У нас есть свой опытный участок. Раньше там было болото, журавли жили, отсюда и название участку — Журавлиха. Колхоз осушил местность, мы там выращиваем помидоры. В Журавлихе главный передовик Лешка Кобзев. Он любимчик учителя по труду Петра Петровича. В прошлом году Лешка со своей бригадой на отведенной им полоске вырастил большущий урожай помидоров. Мы рассчитали, что будь у них целый гектар, то сбор получился бы аж в пятьсот центнеров. Здорово? Да помидоры крупные, румяные, ух! И на вкус хороши, мы ели. В нашем классе вывешены диаграммы с цифрами, сам увидишь. Лешка, конечно, хвастает. Он даже в Москву на ВДНХ попал, почетную грамоту получил.

Стычку с Кобзевым у ящика с ракетами Антон не забыл. Говорить об этом заносчивом парнишке ему не хотелось, и он спросил:

— У вас все ребята с механизаторским уклоном?

— В общем-то, большинство. Часть старшеклассников на тракторах, а Володя Жарков, Миша Буланкин, Тройнов и еще кое-кто — комбайнеры. Есть такие, что уже по два года с отцами, братьями убирают хлеб. Эти знаешь как зарабатывают? Ого! Часы себе купили, фотоаппараты, костюмы!

— Таня Рамайкина тоже комбайнер?

— Эта нет. На новом «Кировце» пашет, культивирует. У нее старший брат отменный тракторист, в прошлом году медалью награжден за работу. Она с ним выезжает. Ты знаешь, почему Лешка на твои ракеты кинулся? Хотел выхвалиться перед Таней. Он все время заигрывает с ней. То носовой платочек выхватит, то книжку из рук. Чтобы потом она за ним бегала, выпрашивала.

Опять разговор свелся к этому Лешке! Но теперь уже Антону он был интересен, дело касалось и девочки, которая ему приглянулась. Может, и Лешка Тане нравится? Спросить об этом было неудобно, и Антон начал издалека:

— Как он учится?

— Лешка? Больше тройками себя обставляет. Все равно ходит гоголем и кавалерит.

— Ко всем девчонкам пристает?

— Лешка? Зачем? Его Таня интересует. — Роман наклонился к другу, почти шепотом сказал: — Зимой, когда мы в школе наряжали елку, поймал в коридоре Таню и чмокнул в щеку. А кто-то из ребят увидел.

Вон, оказывается, что? Они уже целуются? А Таня ему показалась такой недотрогой. Хороша девочка — разыгрывает из себя барышню! Антон был о ней лучшего мнения.

— Ты думаешь, на этом кончилось? — продолжал Роман. — Таня стукнула Лешку, а ребята стали смеяться. Тогда Таня схватилась и убежала домой.