На берегах полноводной Сивини

И весь день до самого вечера, что бы Антон ни делал, перед его мысленным взором нет-нет да и возникала нелепая фигура Непутевого со связкой карасей в руке, в ушах звенел его пьяный голос.

В воскресное утро, когда Антон еще нежился в постели, резко зазвонил телефон. Он спустил босые ноги на пол, подбежал, снял трубку.

— Дома? — услышал он голос Тани. — А я думала, что взял удочки и смотался со своим другом на Старицу.

— Другом? — повторил Антон и опять вспомнил пьяного Непутевого.

— Мне надо с тобой поговорить, Кичапин.

— В любое время, — обрадованно ответил Антон и не заметил, как широко улыбнулся. — Когда хочешь встретиться?

— Да хоть сейчас. Не возражаешь, если зайду?

— Конечно. Давай.

Он кинулся одеваться, наскоро застелил постель. Таня нравилась ему. Как жаль, что ему всего пятнадцать лет и еще предстоит кончать среднюю школу, поступать в университет. Мама хочет, чтобы он стал инженером. Будь он взрослым — женился бы на Тане. Лучшей девушки не встречал. Ему было стыдно об этом думать, и все же он не мог удержаться, чтобы не помечтать.

У него еще не высохло от умывания лицо, когда под окном их дома затрещал мотоцикл и у крыльца остановилась новенькая красная «Ява». С нее соскочила Таня, нажала ногой на подпорку, и машина замерла. Антон так и ахнул: на мотоцикле катает! Он и не знал. Да ловко до чего, смело! Ведь она, кажется, должна скоро получать права шофера третьего класса.

В дом Таня вошла с таким видом, будто была здесь не первый раз. Она была в отутюженных брючках, на руках — кожаные перчатки с раструбами. Волосы сзади перехвачены синей лентой.

— Встал только? Засо-оня!

Она с интересом осмотрела квартиру, заглянула в залу.

— Ничего устроились. Не вижу телевизора. У нас «Чайка». У тебя есть своя комната?

В его комнате был беспорядок, и Антон постеснялся ее показать. Он вдруг понял, что давно уже Таня при каждой встрече свободно подчиняет его своей воле. Он на ходу ловил все ее слова, рад был исполнять малейшие желания, но временами ему казалось, что она третирует его, как маленького. Например, делает замечания.

— Ты знаешь, зачем я к тебе? — вновь заговорила Таня. — Помнишь, обещал малышам показать, как ракеты запускают? Так ведь они послали. Может, сегодня утром? Выйдем на луг, а?

— Пожжа-а! Сейчас?

Он кинулся к ящику за ракетами. Таня засмеялась, схватила его за руку.

— Позавтракай хоть. Ты ведь не ел? Соберемся у старого колодца… где экскаваторы канаву роют. К одиннадцати. Договорились? А я оповещу своих ребят.

И, не прощаясь, Таня повернулась, помахала ему рукой в перчатке. У крыльца опять зафукала ее «Ява», девушка развернулась и унеслась по улице, оставив после себя голубоватый завиток дымка.

Антон сразу кинулся к своим ракетам, стал их перебирать. Ему хотелось блеснуть перед малышами и запустить самую сложную. Были у него две такие, сантиметров по сорок каждая: взорвутся, полетят высоко-высоко, а затем из них выскакивает парашютист.

Баба Настя не сразу дозвалась его завтракать. Она с утра возилась в огороде и, видя, что внук еще спит, не стала будить. Приезд девушки заставил ее вернуться в дом, захлопотать вокруг кухонной плиты.

— Успеешь со своими железками, — добродушно ворчала она. — Суседы говорили, что дочка главного механика на моцикле прибегала? Аль собрались куда?

На столе появилось молоко, творог, вчерашние лепешки. Антона ей пришлось еще два раза звать к столу. Поел он наскоро, кося глаза то на ракеты, то на стенные часы в кленовом ящике. Он был уверен в своем умении запускать, и все-таки тревожился: не опозориться бы перед малышами.

На лугу у старого колодца собрались ребята из младших классов. Некоторые держали за руки своих братишек, сестренок. Все они почтительно, чуть не разиня рот смотрели на Антона, который принес две ракеты, ожидая от него всяческих чудес.

Солнце иногда закрывали легкие облака, по лугу бежали трепетные тени. Недалеко работал экскаватор. Вытягивая свою журавлиную шею, он захватывал в огромную черпалку землю, неуклюже повернувшись на оси, вываливал ее на обрез.

«Старший брат Лешки Кобзева все роется?» — подумал Антон, кинув мимолетный взгляд на работавшую машину. Ему было не до экскаваторщика, который, к слову сказать, совсем не высовывался из кабины. Антон сильно волновался.

— Начнем? — подошла к нему Таня. Она была в тех же брючках, но без кожаных перчаток: мотоцикл оставила дома. В ее обращении к Антону тоже чувствовалось какое-то уважение: «механик-космонавт».

— Отгони свою малышню, — строго сказал он. — Ракета может по-разному взлететь.

— Это как тебя понимать?

— Ну… не вверх, а вбок. Еще ударит.

Порядок среди зрителей удалось навести сразу. Ребята, наоборот, хотели своими руками пощупать «чудо-машину». Некоторые были разочарованы: «Ма-аленькая!» Зато настоящая, железная и знакомой всем по рисункам, фотографиям формы: с остроконечной головкой и крыльями хвостового оперения.

Когда все было готово, Антон серьезно сказал Тане:

— Передай своей армии, пусть следят хорошенько за полетом. Когда взовьется на высоту, из нее вылетит парашютист и спустится на землю.

Несколько голосов сразу спросило: