На дорогах Афганистана

И вдруг раздается чей-то крик. Бородатый кочевник, одетый в красное, застывает на месте. Потом начинает медленно повертываться, вглядываясь в толпу. Через мгновение наши взгляды встречаются. Черные блестящие глаза как-то странно светятся, с губ срывается проклятье. Все взоры обращены ко мне. Полная тишина.

Прежде чем я понял, что мне угрожает опасность, бородач сделал несколько мощных прыжков между рядами зрителей и очутился возле меня. Его учащенное дыхание прерывалось гортанными выкриками. И вдруг фигура в красном взметнулась вверх, в воздухе что-то блеснуло…

Я отскочил назад и укрылся под брюхом одного из коней. Однако успел заметить, что на кочевника, который бросился на меня, навалилось сразу несколько тел. Я начал потихоньку пробираться в сторону улицы. Вдруг кто-то схватил меня за руку. Над самым ухом раздался голос Ашрафа:

— Бежим!

И мы побежали.

Шум борьбы позади нас то утихал, то вновь усиливался.

Мы уже почти достигли двора сераля, как вдруг Ашраф стремительно толкнул меня к какой-то стене. Мимо промчались галопом несколько всадников.

Полная луна взошла над горами. При ее свете были отчетливо видны сторонящиеся друг друга группы людей — шумная толпа в белых чалмах и молчаливые, неспокойные кочевники. Последние оглядывались по сторонам и внимательно осматривали прохожих.

Стараясь не выходить на освещенное пространство, мы добрались до места, где оставили машину. Рядом с нашим «газиком» я увидел нескольких всадников. Ашраф затолкнул меня в угол между двумя постройками.

— Ждите здесь! — сказал он.

Одновременно с шумом мотора раздался протяжный вой. Я вскочил в машину на ходу, когда она приблизилась к моему убежищу. Ашраф нажал на газ. Вскоре шум мотора заглушил топот коней.

И только когда мы достигли первых домов Баглана, Ашраф остановил машину и взял меня за руку. «Ну, что еще стряслось?» Я не пришел в себя после приключения с петухами, а тут предстоит какое-то новое приключение!

— Что случилось, Ашраф?

При слабом свете фонаря я различил обеспокоенное лицо Ашрафа. Он заговорил на ломаном языке, как обычно объясняются с иностранцами:

— Прошу не говорить мудиру!

— Само собой, — согласился я.

Ашраф обрадовался и продолжал:

— И никому, никому!

— Хорошо, но едем же!

— И вашим приятелям, другим инженерам, тоже ни слова.

«Что? Даже своим друзьям я не могу рассказать о том, что со мной приключилось!»

— Ну, поехали, наконец!

Но Ашраф только сильнее прижимает мою руку к сердцу.

— Другим инженерам тоже нет. Очень прошу!

— Согласен, — пробормотал я — Бурубахайр!

Должен заметить, что слово свое я сдержал.

— Ашраф! Но сказать-то ты можешь, что хотел от меня этот полоумный?

Ашраф пожал плечами:

— Наверное, глаза.

И тут я вспомнил, что у мусульман особое отношение к взгляду.

«Недобрый взгляд» преследовал самого пророка. В глазах заключена злая сила. Наверное, кочевник решил, что мой взгляд лишил сил его петуха. «Уж не податься ли мне в факиры?»

Несколько позже я понял, что у Ашрафа были серьезные основания опасаться за себя. Бой петухов иностранцам показывают неохотно. Хариджей — иностранцев особо опекает полиция. Ни один из них не может понести материального ущерба, а тем более физического. Но каждый из прибывших в Афганистан должен быть строго ограничен лишь тем делом, ради которого приехал. Шпионы, особенно английские, постоянно мерещатся благонадежным гражданам страны.

У бедного Ашрафа немного отлегло от сердца. Впрочем, разве можно надеяться на неверных? Будут держать слово дня два, а потом все и выложат.

До гостиницы мы добрались в полночь. Люди, которые обычно собираются в сквере под аркой, уже разошлись. Баглан спал.

ГУНДАЛ [11]

Выходя на севере из долины Баглана, кундузская дорога вместе с рекой врезается в скалистую цепь лысых гор, а через несколько километров вновь оказывается в круглой котловине. Здесь самая высокая температура по сравнению с другими районами этой части страны — иногда выше пятидесяти градусов по Цельсию. Окруженная со всех сторон горами, котловина очень быстро нагревается, воздух в ней неподвижен.

На безжизненном меандре реки была создана первая в Кашагане «фабрика стройматериалов». Кавычки здесь не ошибка, не скрытая ирония. Мне хотелось подчеркнуть таким образом разницу между фабрикой в нашем понимании слова и этим примитивным «предприятием».

Здесь производились двух и полутораметровые железобетонные плиты для небольших мостов и каналов. Вопрос о месторасположении «предприятия» решило наличие воды, песка и гравия в этих местах.

Короче говоря, финансирующим учреждением было каттаганское управление общественных работ, производителем' —местная воинская часть. Сотню солдат специально откомандировали для выполнения задания. Жили они в палатках тут же у реки, вдали от основного лагеря части.

В мои обязанности входило шефство над «фабрикой». Вместе с Раимом мы ездили сюда почти ежедневно.