На дорогах Афганистана

Я уже хотел ехать, как вдруг опять увидел тех двух немцев-знатоков и ощутил неодолимое желание тут же проверить, какова ценность моего приобретения. Я помахал им рукой. Худой немец сразу заметил переброшенный через оба сиденья рулон. Я отвернул самый край, немец вытаращил глаза.

— Фриц, это тот самый, который мы ищем уже два месяца! Где вы его купили? У старого Якуба? Вот прохвост, а нам даже не заикнулся! Покажите!

Не дожидаясь ответа, он бесцеремонно открыл дверцу машины и стал лихорадочно вытягивать ковер на улицу. На лице у него выступили красные пятна. Фриц помогал, громко сопя. Они разложили мое чудо среди улицы и стали обходить кругом.

— Здесь подштопан, — заметил худой, указывая на не замеченный мною дефект.

— Смотри, Ганс, излом, — немец ткнул ногой в едва заметную волну на самом краю ковра.

— Да, этот старый бездельник обманул вас. Видимо, дорого содрал?

Я не ответил. Меня мучило беспокойство. А что, если Якуб хочет подсунуть мне ничего не стоящую псевдостарину? Немцы тем временем приступили к детальным исследованиям. Перегибали ковер, рассматривали образующуюся на сгибе бороздку. Ганс достал из кармана маленькую картонку с прорезанным окошечком к приложил к ковру — подсчитывал количество узлов. И вдруг я понял, что дело обстоит не так уж плохо, если, несмотря на обнаруженные штопку и изломы, интерес Фрица и Ганса к ковру нисколько не ослабевает.

Они извлекли какие-то тампончики, смачивали их жидкостью из маленького пузырька и пробовали краски. Потом разглядывали тампоны на свет. Когда экспертиза, проводимая в «полевых условиях», наконец закончилась, лица немцев, как по команде, стали равнодушными.

— Он действительно настоящий, но особого интереса не представляет. Штопаный и с изъянами. Любопытно, сколько с вас содрал этот хитрец Якуб?

— Собственно, я еще не купил ковер, но мы сошлись на двенадцати тысячах.

Немцы быстро переглянулись.

— Двенадцать тысяч — это не мало. Даже весьма солидно. Вы уже окончательно решили взять ковер?

— Не совсем…

— Мы могли бы… — начал было Фриц, но тут же осекся, перехватив грозный взгляд Ганса.

Они свернули ковер и помогли мне донести его до машины.

— Вам можно будет как-нибудь нанести визит? — любезно улыбался Фриц.

— Пожалуйста, только вот адрес у меня сложный.

— Это ничего.

Теперь мне было все ясно. Реакция специалистов, оценивающих ковры с первого взгляда, говорила сама за себя. На ближайшем углу я увидел Якуба. Бог весть как он промелькнул мимо нас незамеченным. Якуб сделал мне знак остановиться. На лице старого-торговца играла едва уловимая усмешка. Глаза лукаво поблескивали.

— Ну что, немцы очень плакали? — опросил он.

— Пожалуй.

— Этот ковер не для продажи, а специально для вас. Понимаете? — сказал Якуб, глядя мне прямо в глаза.

— Понимаю.

Немцы навестили меня дня через два. Они предложили мне перепродать ковер, предлагая одну, две и даже три тысячи сверх установленной цены.

Я развел руками и улыбнулся:

— Это не для продажи, господа.

Когда визит повторился, я попросил Мусу сказать, что хозяев нет дома.

Как-то мне пришлось встретить Фрица и Ганса в Международном клубе. Оба были сильно пьяны. Увидев меня, они сорвались с мест и, слегка балансируя, направились в мою сторону.

— Поздравляем, поздравляем. Вы приобрели редкую вещь! — приговаривали немцы, поочередно похлопывая меня по спине.

БАНДИ-АМИР

В пятницу мы поехали в Махипар. Фельзбахи приняли нас в квартире, сверх меры забитой индонезийскими и местными безделушками. Мы превосходно пообедали на большой, подвешенной над огромной пропастью террасе, по соседству с дикими скалами, под шум протекающей внизу реки.

Эрик представил нас немцам, Биллерам, знакомство с которыми переросло впоследствии в теплую, бескорыстную дружбу. Сам Биллер был директором кабульской гимназии, его жена — заведующей детским садом. До приезда в Афганистан они двадцать лет пробыли в Китае, где пережили и войну.

Темой послеобеденной беседы было путешествие, предпринятое мной вместе с Бронецем. Сама по себе поездка по Каттагану не была для меня чем-либо примечательна, поскольку края эти мне хорошо знакомы. Но на обратном пути мы свернули с трассы, решив осмотреть знаменитые озера Банди-Амира. Мне столько приходилось слышать об этом чуде природы от Экбаля и доктора Бампа, что я рискнул уговорить Бронеца продлить поездку на один день.

До Банди-Амира надо ехать через Бамианскую долину, которую я видел еще в прошлом году. Крутой серпантин дороги не под силу преодолеть обычной легковой машине. Вьется она среди желто-коричневых гор, пересекая перевалы в три тысячи метров и выше. Для такой экскурсии нужен «газик» с повышенной проходимостью, которым мы и располагали.