На другой стороне. Безымянная Луна. Часть вторая

– К чему ты всё это рассказываешь? – спросила Антарес, ощущая раздражение. – Мне всё равно, что там происходит в этой атмосфере. Скоро мы улетим и больше не вернёмся сюда!

Накричав на голограмму, Антарес почувствовала себя несколько лучше, и когда вернула взгляд на простиравшийся за окном вид, поняла, что так беспокоило её. Ровер, который направлялся к карьеру, съехал с проторенного пути, снизил скорость и отчего-то начал вилять.

– Что там происходит? – удивилась девушка и подошла к рации. – Приём, Беринхарт, что вы там устроили?

Радио молчало.

– Может, вернётесь, может, нет, – засмеялась голограмма. – Может, улетите, а может, и нет. Я могу продолжить?

– Что? – Антарес испуганно смотрела на злое лицо господина Менингэма. – Что это значит? Почему ты это сказал?

– Так я могу продолжить? – ехидно улыбалась голограмма. Девушка ничего не ответила, и лицо улыбнулось ещё шире. – Благодарю, леди Антарес. Я остановился на том, что углекислый газ из атмосферы начал распадаться до угарного газа. Это интереснейшие преобразования, которые происходят здесь, совершенно невидимые человеческому глазу. Но вот, что любопытно! Все эти процессы, после прохождения луной близости с Титаном, начали происходить в обратном порядке. Вы можете себе это представить?!

Голограмма задорно рассмеялась. Антарес, не сводя глаз с холодного сияния лица господина Менингэма, попыталась связаться с экипажем ровера, но безрезультатно.

– Это натолкнуло меня на интересную мысль, – продолжала голограмма. – Вы знали, леди Антарес, что если слегка изменить состав воздуха, пригодного для дыхания человека, то это не сразу становится заметно? Последние недели я экспериментировал над конвертором, с помощью которого вы получаете чистый воздух из того, что создала эта чудесная луна. Чуточку того, чуточку другого…

– Что ты сделал? – замерла Антарес, прислушиваясь к своим ощущениям.

Дышалось ей легко и обычно, значит, воздух на корабле не был отравлен. И она повторила свой вопрос.

– Это был всего лишь эксперимент! – расхохотался металлический голос. – Но, в конце концов, я определил необходимый уровень угарного газа, который нужен, чтобы медленно отравить человека.

Антарес оглянулась в окно и поймала ровер взглядом. Машина виляла, то разгонялась, то замедлялась, пока не врезалась в высокую дюну, оставленную последним ураганом. Песок осыпался и затопил ровер почти наполовину. Из машины никто не вышел.

Девушка ахнула и устремилась на нижнюю палубу.

– Соедини меня с ребятами! – говорила она компьютеру господина Менингэма на ходу. – Я знаю, что это ты выключил радиосвязь.

Антарес впрыгнула в защитный костюм и дрожащими руками защёлкивала крепления.

– Я бы на вашем месте не стал, леди Антарес, – оживился компьютер, когда девушка готова была надеть шлем. – Мало ли что может произойти, когда вы вдохнёте содержимое баллонов с ироничной надписью «кислород».

– Ты мерзавец! Я должна помочь им! – Антарес разозлилась и со всей силы бросила шлем в одну из камер видеонаблюдения.

Господин Менингэм ничего не ответил и запустил протокол взлёта. Двигатели «Линганы» взревели, якорные опоры вернулись в чрево звездолёта, и он с рёвом, пробираясь сквозь клубы всполошившейся пыли, взмыл в белевший небосвод.

Глава восемнадцатая, за что?

Узкое отверстие уходило вглубь почти на метр, и над ним клубились струйки пара. Финниган попытался раскопать песок, чтобы достать осколок, прилетевший из космоса, но у него ничего не выходило.

– Ты это видел, Макс? – спросил Джаред по рации.

Макс не отвечал. Финниган попытался связаться с Беринхартом и Антарес, но рация молчала. Джаред испугался, что его могло задеть одним из осколков, и стал оглядывать костюм. Скафандр, как и радиопередатчик, были целы. Что же могло нарушить связь, спросил себя Финниган.

Снаружи карьера поверхность луны казалась не тронутой. Джаред поглядел на сверкавший в дали звездолёт и вздохнул с некоторым облегчением, убедившись, что корабль в порядке. Безмятежное небо белело высоко над головой, голубой диск Денеба катился по южному небосклону. Полосы пара, оставленные метеоритами в верхних слоях атмосферы, начинали постепенно растворяться.

Финнигана охватило необъяснимое умиротворение. Будто в голове щёлкнул какой-то секретный переключатель, и все тревоги и необузданные желания выключились. Наступил абсолютный штиль. Ничего не хотелось, ни о чём не думалось. Абсолютное ничто овладело сердцем, и оно даже стало биться как-то иначе. Неторопливо, размеренно. Джаред не хотел открыть глаз, боясь спугнуть эту хрупкую иллюзию.

А кстати, подумал Джаред, где это запропастились Беринхарт и Арджун?

Финниган внимательно пригляделся к пустыне, развернувшейся до самого горизонта. Ровера нигде не было видно. Джаред снова попробовал вызвать друзей по рации. А затем снова и снова, но всё было тщетно. Тишина начинала угнетать. Он прошёл чуть вперёд, сделал круг и вернулся к карьеру, когда увидел… увидел это. Хотя так не говорят. Но по-другому Финниган не смог.