На другой стороне. Слепцы

– Как вы смеете меня оскорблять? – закричал министр, подскочив с места. – Вы не в том положении, чтобы выставлять меня и всю мою страну какими-то дикарями. Я не позволю! Я доложу президенту о том, как нас встречали здесь. Ни о каком партнёрстве двух государств и речи быть не может, если всё ваше Королевство презирает нашу нацию.

– Вы же знаете, министр, что это работает в обе стороны? – спросил Менингэм спокойным тоном.

Тихий металлический голос компьютерного человека обескуражил Огоннёрова, и тот плавно опустился в кресло.

– Ваше нежелание идти на контакт так же неприятно нам, как вам противны наши насмешки, – продолжал Менингэм. – Я даже думаю, что одно порождает другое. Две соседствующие на планете страны так долго избегают простого человеческого разговора друг с другом, что между ними выросла гигантская стена, сложенная руками неумелых дипломатов из кирпичиков неприязни, презрения и собственного эго. Каждый подозревает другого в подлоге. Шпионаж? Это просто смешно, – заключил Менингэм и рассмеялся. – Вы ведёте себя как младший брат, завидующий успехам старшего. Вы убеждаете себя, что мы враги, и ведёте политику полного отчуждения.

– Вы договоритесь до того, что развяжите войну, – прошипел маршал. – Дайте им ответы на их вопросы и покончим с этим.

– А как же жизни и безопасность этих людей? – спросил Менингэм, обращая внимание на арестованных Асмию и Шамиля. – Карел, не вы ли мне говорили, что их запрут, как изменников родины?! Можем ли мы теперь так просто вернуть этих двоих, зная, что им грозит смерть?

– Они не наши люди, Менингэм. Мы не имеем права вмешиваться во внутриполитические дела Содружества, – ответил дипломат, растягиваясь в извиняющейся улыбке.

– Почему вы говорите так, словно нас нет в комнате? – спросил полковник Морозов.

Мужчины поглядели на него в замешательстве.

– Это вовсе не так, – принялся извиняться дипломат. – Но я прошу нас извинить, что наши действия и слова заставили вас думать таким образом.

– Слова – это ваш хлеб, господин Чех, не так ли? – спросил министр Огоннёров, сверкая щёлками глаз. – Вы неустанно треплите языком, пытаетесь переврать смысл сказанных слов, а меж тем, ни на один из заданных вопросов я так и не получил ответа. Как долго мне придётся ещё ждать?

Дипломат сглотнул пересохшим горлом.

– Ещё раз прошу прощения, – прохрипел он.

– Не надо перед ним извиняться, – произнёс Менингэм с надменной усмешкой. – Это ни к чему не ведёт.

– В самом деле, – согласился Роннинг. – Мы здесь в равных условиях. Господин Огоннёров, я постараюсь разговаривать с вами на вашем языке и задам вам встречный вопрос. Почему ваши люди запросили помощи именно у нас?

Министр вздёрнул брови, не сумев скрыть удивление. Он не ожидал, что его положение обвинителя так внезапно сменится на положение обвиняемого.

– Это слишком нелепый вопрос! И что вы хотите этим сказать?

Маршал Роннинг подвинулся на край кресла и наклонился корпусом вперёд.

– Я хочу знать, – сказал он, – являются ли они жертвами описанных ими обстоятельств? Можно ли этому верить?

– Вы не верите, что двенадцать граждан Содружества вернулись с другой стороны? – удивился полковник Морозов.

– А что такое «другая сторона»? – ехидно улыбаясь, спросил Йодель. – Согласно последним опубликованным статьям вашей академией наук на окраине системы наблюдается некое пылевое облако, о природе происхождения которого вашим ученым, да и всем вашим гражданам ничего не известно. Так про какую сторону вы меня спрашиваете, господа?

– Бросьте юлить! – воскликнул министр и стукнул кулаком по подлокотнику.

– О, я даже не пытаюсь, – маршал развёл руками, как фокусник, который демонстрирует открытые ладони, чтобы доказать, что он ничего не скрывает. – Но у меня появился ещё одни вопрос. Откуда вам известно о свойствах аномалии?

Министр молчал, шумно втягивая воздух трепыхающимися от гнева ноздрями.

– Эта не секретная информация, – наконец ответил Огоннёров. – Мы изучаем научно-популярные статьи, которые вы публикуете в своей стране.

– Проще говоря, вы шпионили за нами, наблюдая, как мелкий паршивец, сквозь замочную скважину, – заключил маршал, и наклонился ещё больше, чтобы заглянуть в заплывшие глаза оппонента.

– Господин Роннинг, выбирайте выражения, – зашипел дипломат. – Давайте все будем держаться в рамках приличия!

– Ты знаешь, Карел, тут я, пожалуй, соглашусь с Менингэмом. Это ваше пустословие, которое вы окрестили высокопарным словом «дипломатия», совершенно ничего не даёт. Вы разучились говорить прямо и откровенно. Ваша методика в общении с нашими гостями нам не поможет.

– Господа, вы словно нарочно затягиваете встречу, – сказал Менингэм, прохаживаясь на экране вдоль стеллажей с книгами. – Мне следует отправляться, ибо каждая минута на счету.

– Я вам не позволю лететь, Менингэм, – ответил Роннинг, откидываясь обратно на спинку кресла. – Другая сторона закрыта для свободного космоплавания.

Менингэм удивлённо поглядел на маршала.