На другом берегу (сборник)

Я с грустью слушал сына и думал о собственном эгоизме. Я плохо разбирался в женщинах. Будущую невестку Марину я считал легкомысленной. А вот Вася сразу понял, что её поведение – показное, а чувства – настоящие. Может быть, меня любила Наташа и ждала решающего шага? Может быть, от моего невнимания страдала Света? Теперь вот Вероника подбросила мне ребус со своей ролью, на которую я купился.

– Странно, что ты хочешь меня женить. Что бы это значило?

– Зря смеёшься. Для меня бы это значило, что ты тоже не думаешь о возвращении в город.

– Я уже не думаю о возвращении в город. На переезд отсюда в Жилую зону одного человека работают два поколения его предков. Не только физически, заметь, интеллектуально. Если туда сможет вернуться кто-то из нас, то это будет разве что твой взрослый ребёнок.

– Я должен ждать этого, чтобы больше его никогда не увидеть!? У взрослых ошибочные представления о счастье детей. Меня бы спросили. Я правду с десяти лет в себе вынашиваю. Счастье – это когда рядом родители.

Нет, он не запнулся. И не сказал «папа», потому что мы оба понимали, какое единственное слово может считаться синонимом понятия «счастье ребёнка».

8

Я не врал Димке и давно не думал о возвращении в город, потому что свято верил, что такого случая для нас не представится. Как оказалось, ошибался.

После стука в дверь моего «производства» к глазку придвинули пропуск от хозяина. Я отодвинул засов, взял записку начальника для изучения и, не рассматривая вошедшего, кивнув ему на стул напротив себя. Но уже через несколько минут понял, что не могу читать наряд, потому что меня внимательно изучали. Поднял глаза и сразу узнал своего посетителя.

Кажется, его звали Егор. Да, точно. Егор Быстров – любитель побегов из дома, которого готовили к «коррекции гормонального фона и психиатрическому лечению». Он вырос, повзрослел, но черты лица сохранили ту самую детскую непосредственность, которая в городе вызвала во мне симпатию.

Он ждал, когда я обращу на него внимание.

– Как мне вас называть?

Ах, да! У нас не принято выспрашивать, кем ты был в городе и как тебя там звали. А он помнит, как в приёмнике-распределителе Жилой Зоны я представлялся ему Владимиром Николаевичем. Тогда Егор безошибочно угадал, куда направился мой сын и заверил, что сам обязательно сбежит в Зону Освоения, чтобы принять участие в войне.

– Дядей Андреем. Давно ты здесь? – я дал понять, что помню его.

– Я попал сюда через полгода после вас. Имя получил красивое – Артём.

– Действительно – красивое. Жить будешь в нашем посёлке?

– Не-е. Я прислан с другой зоны за вашим продуктом. Говорят, вы – спец.

– Кто говорит?

Положительно, этот парнишка понимал всю скрытую подоплёку вопроса. Небрежный тон его ответа совсем не вязался с серьёзным взглядом.

– У начальников зон бывают совместные производственные совещания. Заканчиваются угощением. Там вашу продукцию оценили. Я теперь к вам часто буду наведываться. Можете просить прибавки к жалованию.

– Я, Артём, просить не научился. За любую просьбу придётся расплачиваться услугой, чаще неприятной. К тому же я не думаю, что начальники зон часто собираются вместе. Да и возможно ли это? Охват территории очень большой!

Мы оба непроизвольно оглянулись на дверь. Дверь была закрыта – «по инструкции», а подслушивание через неё было исключено.

– В последнее время начальники зон собираются часто, но не афишируют это. С дальних зон гостей нет. О чём говорят – неизвестно. Ко мне с этим вопросом ваш парнишка подходил – Юркой, кажется, зовут. Можете ему передать информацию, как бы от себя. Меня не упоминайте.

– Ты со своей тарой?

– Да.

Я взял у него из рук канистру и пошёл её наполнять. Продолжать разговор было опасно. Он тоже рисковал. Юрке открыться не пожелал, а информацию счёл нужным передать.

Отметив в своей тетради отпуск спирта, я показал, что наша встреча подошла к концу. Но Егор-Артём ещё медлил.

– Дядя Андрей, как вы живёте?

– Нормально, Артём, как все.

– Вы нашли сына?

– Я не терял его. Делал вид, что ищу, к вам в детский приёмник приезжал. Меня могли обвинить в похищении. Одиночные побеги устроить легче. Так что сначала – он, следом я.

– А почему ему надо было бежать?

– Ты и сам знаешь, почему сюда бегут мальчишки. У них похожие проблемы.

– У них – да, а вот у родителей всё по-разному. Мои заказывали не побег, а поимку.

– Не будем о прошлом. Ты сам-то – как? Помню, говорил, что мечтаешь попасть на войну. Разочарован, что войны нет?

– Да уж лучше война, чем…

– Договаривай, раз начал.

– Я не это хотел сказать. Вы планируете вернуться в город?

– А ты?

Мы оба искали ту грань откровения, которую могли себе позволить. Но Выселки – не место раскрывать душу.

– Да. С новым именем я бы в городе на Промке устроился.

– За обратный путь сталкеры берутся редко.

Артём, наконец, решился и даже придержал меня за руку, угадав желание встать и закончить разговор.

– У вас есть такая возможность. Помните Алекса, который устроил ваш побег?

– Как же, забудешь его! Колоритная личность. Не стоит встречаться с ним дважды.