На языке животных. Как они общаются друг с другом и как нам научиться понимать их

У шимпанзе плохо получается ходить с человеком, держась за руку. Несмотря на то что она ловко идет на четвереньках – это выглядит как походка, свойственная лишь обезьянам, не поддающаяся описанию, ковыляющая, выматывающая – ей так же тяжело идти в вертикальном положении. Поэтому Молли через некоторое время обращается за помощью к первому встречному, протянув руку. И так, поддерживаемая с двух сторон, она довольно быстро перебирает обеими задними лапами.

По пути встречается группа мальчишек, которые тут же окружают Молли.

„Освободи дорогу, Молли!“

Она тут же хватает кнут и в мгновение ока пробивает себе проход сквозь окружение. Несколько девочек делают то же, что и мальчики. Молли снова хватается за кнут.

„Фу, Молли, это же девочки!“

Она моментально роняет кнут и протягивает руку в знак дружбы».

Вот тут я должен подчеркнуть значение Gartenlaube как ведущего средства массовой информации того времени. Брем опубликовал почти 400 страниц в том журнале и был очень популярным автором. Эти строки говорят нам не столько о когнитивных способностях шимпанзе, сколько о мировоззрении Брема и его читателей. Брема нельзя оправдать тем, он не очень хорошо знал павианов и поэтому «чуть перегнул палку». В первом томе книги «Жизнь животных» Брем пишет об Атиль, самке павиана, которая жила у него в Рентендорфе и Йене: «Ее проницательность была чрезвычайной. Она искусно воровала, отпирала и запирала двери и обладала выдающимся умением развязывать узлы, если она полагала, что ей за это что-то перепадет. Аналогично она открывала коробки и ящики и, более того, все оттуда воровала». И далее: «Добрые слова ей льстили, смех раздражал, особенно если она понимала, что смеются над ней».

И еще: «Временами мы пугали ее (Атиль) до дрожи, для чего насыпали на землю перед ней кучку пороха и поджигали трутом. Обычно она громко вскрикивала, когда порох вспыхивал, и отпрыгивала так далеко, насколько позволяла веревка. Однако она добровольно вытерпела такие ужасы всего несколько раз. Впоследствии она стала достаточно хитра, чтобы затушить горящий трут лапами и таким образом предотвратить возгорание пороха!»

Без сомнения, отношение Брема к животным было крайне противоречивым с современной точки зрения. С одной стороны, он мог, как никто другой, разглядеть и описать их когнитивные способности, с другой стороны, всего лишь через мгновение мог целиться в них из ружья либо с удивительным невежеством причинять им страдания.

Это, похоже, не беспокоило его читателей, и потому нам остается взять эти истории лишь как примеры духа того времени и как напоминание – что потребление мяса и промышленное разведение животных, с одной стороны, и любовь к нашим домашним питомцам, с другой стороны, – по сути то же самое.

Тем не менее как так вышло, что 150 лет назад кто-то опубликовал истории о поведении животных и эти книги оказали влияние не на одно поколение во всем мире, а сегодня мы удивляемся, когда поведенческие биологи подтверждают его наблюдения, сделанные так давно? Что же произошло за это время?

Для этого нам необходимо перескочить на несколько десятилетий вперед. Мы окажемся в 1904 году, прошло 40 лет после публикации первого издания «Жизнь животных» Брема. В то время деятельность Брема уже принесла свои плоды. Многие образованные люди считали животных сложными существами и приписывали им много чего. Это зашло так далеко, что никто не удивился, когда стало известно, что лошади, например, могут читать и писать. Самым известным был Умный Ганс. Предполагаемый ум этой лошади был настолько невероятным, что была создана целая научная комиссия из 13 человек во главе с очень известным исследователем того времени профессором и доктором наук Карлом Штумпфом. Комиссия должна была раз и навсегда установить, действительно ли Умный Ганс такой умный или же его хозяин, преподаватель математики Вильгельм фон Остен, шарлатан[263].

Можно было доказать с научной точностью, что Умный Ганс не умеет ни читать, ни писать и вообще не показал выдающихся способностей. Однако в этой истории не было мошенничества, так как Вильгельм фон Остен не предпринимал каких-либо ухищрений. Фактически Умный Ганс читал язык тела того человека, который задавал вопрос, и отвечал ударами копыта, когда улавливал у вопрошающего соответствующие движения. Это работало даже с совершенно посторонними людьми, поэтому мошенничество фон Остена было исключено.