#На изящном: мифы в искусстве. Современный взгляд на древнегреческие мифы

– Что, Елена твоя теперь оказалась бесполезна?

А Елена тем временем не то что бесполезна оказалась, она уже, сверкая пятками, бежала из Трои. Влюбленность влюбленностью, но нежелание возвращаться к Менелаю, который спустя десять лет кровопролитной войны вряд ли просто захочет ее крепко обнять (хотя у некоторых античных авторов были и такие версии), оказалось сильнее стрел Амура.

Энона встала в позу и помогать Парису отказалась, что можно понять, конечно. Парис поступил как свинья, когда бросил ее ради Елены, и Эноне в качестве отмщения захотелось увидеть его слегка умирающим. Но эффект оказался не таким, на который она рассчитывала. Оказалось, что реально мертвый бывший не приносит такого облегчения, как в фантазиях (на заметку). Не сумев справиться с угрызениями совести, Энона повесилась[266].

Троя пала. Ахейцы убили Приама у алтаря Зевса, сына Гектора сбросили с крепостной стены, а Кассандру Агамемнон сделал своей наложницей и забрал с собой.

Пора было возвращаться домой.

Глава 9. После Троянской войны. Одиссея

Тут мы, наконец, можем вернуться к рассказу о том, откуда Юнг взял «комплекс Электры».

Когда Агамемнон ушел на войну, оставив Клитемнестру в худшем состоянии, в котором можно было оставить женщину, у нее появились мысли и она начала их думать. Мужчины, такого ни в коем случае допускать нельзя. Иначе вернетесь домой, а там ваша женщина весь день думала о ваших отношениях и сейчас она вам все популярно объяснит.

В момент слабости Клитемнестру тут же подсек Эгисф, двоюродный брат Агамемнона, ранее изгнанный из Микен: «Ты достойна лучшего, твоя постель ночью так холодна, а я очень горячий», – все в таком духе.

К возвращению Агамемнона у Клитемнестры с Эгисфом уже был не только налаженный сексуальный быт, но и план цареубийства. Как-то так всегда оно все в комплексе случается: «С супружеской изменой обычно заказывают одного мертвого мужа».

Фредерик Лейтон. Электра на могиле Агамемнона. 1869. Частная коллекция

Длительное отсутствие Агамемнона впоследствии легло в основу далеко идущих выводов Юнга и различных художественных авторов о том, как тяжело и грустно приходилось жить его дочери Электре с кучей родственников и маминым любовником во дворце. Буквально жареный павлин в горло не лез, а фигура отца обрастала значимостью, словно сахарная влюбленность подростков в голливудских звезд по плакатам в 90-е. По факту же – ничего подобного в оригинальных версиях трагедий не было. Да, Электра скучала по отцу, как многие дочери, но не более того. Алтарь в спальне не ставила.

Спустя десять долгих лет Агамемнон наконец вернулся с Троянской войны. Да не один, а с интересными трофеями – в стиле возвращения Геракла к Деянире.

– Любимая жена, я привез роскошные шкуры диких зверей, изящные вазы, много золота, новую наложницу Кассандру, огромные рубины, пушистые ковры…

– Стоп, – сказала Клитемнестра, – что еще за вазы?..

План убийства, казавшийся Клитемнестре в какой-то момент уже ненужной деталью, заиграл новыми оттенками ненависти.

– Какие красивые вазы четвертого размера, – улыбнулась мужу Клитемнеста. – Пойдем провожу тебя в баню с голыми молодыми рабынями, а на выходе оттуда мы с моим любовником отрубим тебе голову.

– Конечно, пойдем, – ответил Агамемнон, переставший, как настоящий мужчина, слушать после слов «голые и молодые». Потерял бдительность – потерял голову, такой каламбур.

После убийства царя, чтобы два раза не вставать, Клитемнестра с Эгисфом убили и Кассандру, и ряд особо активных воинов из свиты Агамемнона. В такой кровавой, простите, бане Орест, как прямой законный наследник, выглядел слишком вызывающе, но до него меч добраться не успел. Электра быстро смекнула, что к чему, и помогла брату бежать[267]. Самой же пришлось остаться в токсичной обстановке, состоявшей из ненавидящей ее за такую подставу матери и любовника последней.

После «кровавой бани» Электра еще семь лет жила в абьюзивной семье, страдала и ходила на могилу отца под неодобрительные взгляды матери. Горевание по убитому родителю у Юнга – это «неосознанное влечение к отцу». Понятно все.

Клитемнестре с Эгисфом править было весьма комфортно, но осадочек в виде сбежавшего Ореста добавлял ложку дегтя в солнечные будни. Честно говоря, и Электра тоже напрягала своим постоянным паломничеством на могилу отца. «Мы и так помним, что убили его, спасибо». Убить саму Электру при этом было нельзя. Боги не одобрили бы. Все предыдущие убийства и потенциальное убийство Ореста они бы одобрили, а вот Электра – уже слишком. Такие они избирательные.

Вариант мести нашелся неожиданный. Вместо того, чтобы выдать Электру замуж за красавчика-царевича, ее поженили с безродным крестьянином. Гениальный план усмирить позорным браком вечный траур Электры по отцу.

Назначенный муж оказался хорошим человеком. Такой вывод авторы делают, потому что он не стал вступать с Электрой в законную интимную связь[268]. Это показатель добродетели у греков.

Возможно, история бы на этом мирно закончилась, но к новому дому Электры пришел возмужавший Орест.