На лоне природы

— Да Подлевскій-то ужъ требованія какія-то особенныя предъявляетъ, а лавочникъ дорожится. Вообще мн здсь не нравится, что вс хотятъ захватить въ какую-то кабалу дачника. Лавочникъ даже прямо ищетъ такого жильца, чтобы можно было съ него какъ можно больше драть. У Подлевскаго посл пятаго слова какіе-то братья-искусники, которымъ онъ такъ-таки и отдаетъ жильцовъ во власть.

— Да, да… Они съ тмъ у него и работаютъ, что какъ бы арендатели на жильцовъ. Только вдь отъ жильцовъ и живятся, а отъ самого-то Подлевскаго гроша мднаго не получаютъ.

— А разв можно жильцовъ отдавать въ аренду, на жертву! Да и богатый мужикъ вашъ хорошъ, къ которому ты меня водила дачу снимать.

— Ну, этотъ ужъ зарылся въ деньгахъ-то и все ему мало. Вдь вотъ, будемъ такъ говорить, полъ-деревни на него работаютъ. Дастъ въ долгъ сменами, мукой или сномъ, а потомъ и требуетъ, чтобы за проценты работа была. За куль-то сна иного онъ три дня на работ промучаетъ, право слово. А лавочникъ нашъ, такъ еще хуже. Вы вотъ говорите, кабала. А у него, почитай что больше половины деревни въ кабал. Положимъ, пьютъ наши мужики безобразно, но вдь самъ же лавочникъ имъ хмель и разводитъ. Чуть маленько пріостановятся съ пьянствомъ, а онъ имъ опять поддастъ на каменку — ну, и вновь разъярятся на пьянство. А ему, понятно, чмъ больше пьянства, тмъ лучше. Вдь вотъ теперь подъ переднія колеса отъ телгъ кому хочешь вино въ долгъ дастъ, — а безъ переднихъ колесъ мужикъ въ рабочую пору куда онъ? Ему дыхнуть безъ переднихъ колесъ нельзя. Аспидъ, кровопивецъ, не дай Господи къ нему въ лапы попасть.

Баба была расторопная и такъ и каталась шаромъ по изб. Сама тараторила, разсказывала, а, между тмъ ставила самоваръ, перемывала посуду. Вскор самоваръ закиплъ.

XVII

Самоваръ былъ поданъ. На стол стояло молоко. Явилась яичница на сковородк. Съемщики сидли и утоляли аппетитъ. Вмсто салфетокъ было подано полотенце съ шитыми красной бумагой концами.

— Радушная баба-то какая! замтила съемщица, относясь къ мужу. — Вы, матушка, не хлопочите, намъ и такъ всего довольно, сказала она баб, видя, что та шаритъ еще что-то въ шкапу.

— Помилуйте, барыня, мы для господъ всегда рады. Я вотъ забыла барину винца предложить рюмочку. Передъ закуской-то оно чудесно, коли ежели потребляющіе.

— Не надо, не надо. Ничего не надо, откликнулся тотъ. — Можно и безъ водки.

— Да вдь есть. Вотъ кабы не было. Мужъ у меня хоть и не пьянственный, а по праздникамъ тоже потребляетъ, такъ держимъ. Вотъ пожалуйте.

Баба поставила на столъ початую бутылочку — сороковку и рюмку. Съемщикъ больше не отнкивался и выпилъ.

Вскор явился мужъ бабы. Это былъ благообразный мужикъ среднихъ лтъ, съ русой окладистой бородой, въ свтлой ситцевой чистой рубах, выглядывающей изъ-подъ жилета. Войдя въ комнату, онъ бросилъ картузъ на стулъ и поклонился.

— Вотъ мой хозяинъ, отрекомендовала его баба. — Гости у насъ, Максимъ Иванычъ, остановившись, дачники, такъ вотъ я за тобой двчурку послала, сказала она мужу. — Пріхали дачу смотрть. Водила ужъ я ихъ по разнымъ мстамъ, да все не нравится имъ.

— У кого смотрли? спросилъ мужикъ, задавая вопросъ и жен, и съемщикамъ.

— Да смотрли они у Калистратовыхъ, потомъ водила я ихъ къ нашему богатю, водила въ усадьбу къ барину Подлевскому, водила къ лавочнику, да все не нравится имъ. Ищутъ, чтобы тихо было, чтобъ смирная не пьянственная семья, да и подальше отъ кабака! Вотъ все думаю, къ кому бы ихъ предоставить въ нашей деревн.

— Да ужъ больше не къ кому, коли везд выводила.

— Къ Уварову нельзя ихъ вести — семья ужъ очень пьянственная. И самъ, и сама такъ заряжаютъ, что не приведи Богъ. Къ Петру Власычу разв? Не сдана у него изба-то?

— Эво, хватилась! Дв недли тому назадъ подъ охотника сдалъ.

— Такъ куда же ихъ сводить-то? Подумай, Максимъ Иванычъ.

— Ежели ужъ ничего подходящаго еще не найдемъ, то придется или на вашемъ Подлевскомъ, или на лавочник остановиться, сказалъ съемщикъ.

— Съ бариномъ не совтую связываться. Замучаетъ онъ васъ. То-есть это такая выжига, что только чорту его подарить, да и то незнакомому, чтобъ назадъ не принесъ — вотъ какъ мы его считаемъ, отвчалъ мужикъ, садясь къ столу, и спросилъ съемщика:- Папироску, баринъ, не позволите ли?

— Сдлай, братъ, одолженіе, открылъ тотъ портсигаръ.

Мужикъ закурилъ папиросу и спросилъ:

— Вы сами-то не адвокатъ?

— Нтъ, я учитель.