На лоне природы

— Ну, вотъ, сдана. А дача хорошая, отнесся мужъ къ съемщикамъ и снова вопросилъ колониста. — А у кого у васъ тутъ не сняты еще дачи? Господа-то ужъ у меня очень хорошіе.

Колонистъ не перемнилъ своего положенія, а только указалъ рукой отъ себя направо и опять пробормоталъ сквозь зубы:

— Дальше.

Телжка покатилась дальше. Наконецъ на окнахъ одного дома показались налпленные билеты. Мужикъ остановилъ лошадь.

— Вотъ сдается дачка. Можетъ статься, и облюбуете, сказалъ онъ съемщикамъ.

Т стали вылзать изъ телжки.

XIX

Съемщики вошли во дворъ колонистскаго дома. Дворъ былъ вымощенъ барочными досками, хотя доски эти и прыгали, какъ фортепьянныя клавиши, брызгая накопившеюся подъ ними жидкою грязью. Хозяйственные предметы не валялись по двору, какъ попало, а были убраны подъ навсъ, находящійся въ глубин двора. Стояла прочная телга на колонисткій манеръ съ ящикомъ, тутъ же помщалась водовозка, виднлся желзный плугъ, нсколько желзныхъ ведеръ висли въ порядк на гвоздяхъ.

Завидя входящихъ на дворъ съемщиковъ, на крыльцо вышла среднихъ лтъ статная колонистка въ черномъ ситцевомъ плать и въ розовомъ ситцевомъ чепц.

— Вамъ дачку? Пожалуйте… Сдается у насъ, сказала она. — У насъ дача хорошая, у насъ въ прошломъ году генералъ жилъ.

Нмка говорила совершенно правильно по-русски. Она распахнула дверь въ сни, пропуская впередъ себя съемщиковъ. Сни были устланы рогожами.

— Попрошу васъ, снимайте здсь ваши калоши, прибавила она, обращаясь къ съемщикамъ, и когда т исполнили требованіе, опять распахнула вторую дверь и ввела ихъ въ чистую кухню съ плитой, поверхъ которой имлся даже желзный колпакъ. Въ кухн опять были разостланы новыя рогожи, на плит сушились опрокинутые на бокъ молочные горшки, въ полкахъ стояла посуда — тарелки, чашки и высился ярко начищенный самоваръ. За кухней слдовала большая комната съ кисейными занавсками на окнахъ и обставленная потемнлаго краснаго дерева мебелью, перемшанною съ буковыми гнутыми стульями. Полъ, выкрашенный сурикомъ, до того былъ тщательно вымытъ, что даже блестлъ и на немъ лежали узенькія холщевыя дорожки, такъ что замчаніе нмки, чтобы съемщики въ сняхъ снимали калоши, было вполн понятно. Стны были украшены нсколькими плохими литографіями въ рамкахъ за стеклами, между которыми виднлся портретъ какого-то пастора съ двойнымъ бритымъ подбородкомъ и блымъ язычкомъ, торчащимъ изъ-подъ этого подбородка, подоконники были уставлены фукціями, терапіями и золотымъ деревомъ. Въ простнк висло зеркало, хоть и съ нсколько попорченой амальгамой, но въ приличной рамк съ рзьбой. Тикали дешевенькіе часы на стн, чирикала канарейка въ клтк, прившанная подъ окномъ, пахло выхохулью. За первой комнатой шла такая же вторая, съ клеенчатымъ диваномъ съ валиками у одной стны и съ громадной двухспальной постелью на другой, до того высокая, съ такими взбитыми пуховиками и подушками въ три ряда, что на нее можно было влзть не иначе, какъ съ подставки. Постель была покрыта розовымъ тканьевымъ одяломъ, на ситцевыя розовыя подушки было наброшено блое бумажное плетенье съ бахромой.

— Сзади еще комнатка. Три комнаты и кухня, сказала нмка.

— Это съ мебелью? Вся мебель здсь останется? спросили съемщики.

— Кровать, часы и половину мебели мы возьмемъ къ себ на верхъ. Мы отдаемъ на лто низъ подъ дачниковъ, а сами живемъ наверху въ мезонин, но стряпатъ себ кушанье будемъ у васъ. На верху нтъ печки. Такъ ужъ мы и сдаемъ, чтобы стряпать внизу на нашихъ дровахъ. Намъ немного надо: супъ, картофель.

— Что же это помщеніе стоитъ?

— Шестьдесятъ рублей, отвчала нмка. — Генералъ платилъ въ прошломъ году семьдесятъ пять, но теперь у него генеральша померла, онъ безъ жены и не хочетъ хать на дачу. Мы взяли осенью десять рублей въ задатокъ и теперь онъ говоритъ: «берите задатокъ, а я хать къ вамъ на дачу не могу». Настоящій генералъ, штатсратъ.

— Какія же къ этой дач услуги? Будутъ намъ доставлять воду, колоть дрова?

— А это мой мужъ. Вы будете платить ему три рубля въ мсяцъ.

— Садикъ есть къ этому помщенію?

— У насъ у каждой дачи садикъ передъ окнами. Есть и палатка. Ежели вы хотите заплатить мужу рубль въ мсяцъ, онъ поставитъ вамъ хорошую палатку, гд можно обдать и чай пить.

— За воду три рубля въ мсяцъ и за палатку рубль — ужъ это, значитъ, четыре рубля, поморщился съемщикъ.

— Ежели вы хотите, чтобы была купальня на рк — вы дадите моему мужу еще рубль въ мсяцъ.

— Пять рублей въ мсяцъ… За четыре мсяца вдь это составитъ…

— Мы отдаемъ только съ 15-го мая по 15-е августа. Дольше дачникамъ жить нельзя, потому мы отдаемъ свои теплыя комнаты, а въ холодныхъ комнатахъ наверху намъ жить осенью уже холодно. Такъ и сдаемъ, чтобы до половины августа. Да осенью у насъ и никто не живетъ на дач. Вс дутъ прочь. Генералъ жилъ прошлый годъ только до 6-го августа. Осенью и не хорошо у насъ. Приходятъ солдаты и начинаютъ копать картофель. Мы сами думаемъ только про картофель и намъ некогда съ дачниками заниматься.

— Такъ шестьдесятъ рублей за дачу и пятнадцать рублей за три мсяца косвеннаго налога, разсчитывалъ съемщикъ и взглянулъ на жену.